Пара шаров с легким шипением всплыли под потолок, один чуть выше, другой чуть ниже.

Мне любимый велел пристроиться в уголке и не мешать. Сам он торопливо скинул пиджак и жилет и закатал рукава рубашки. В руках Геральта возник нож. Необычный – с письменами на лезвии.

Филипп снял абсолютно все, даже кальсоны. Амулеты отдал мне: «Вы невеста, вам и владеть». Закашлявшись, старательно отводя глаза от пикантного места, я сжала хранившие тепло чужого тела цепочки и вперила взор в стену. Уши горели, на щеках, судя по ощущениям, выступили красные пятна.

– Дария, помоги привязать Филиппа. Ты все уже видела, ничего нового там нет, – распорядился Геральт.

Он ползал по полу, активируя нужные контуры. Они вспыхивали ровным белым светом, вырисовывая неправильный пятиугольник. Геральт нажал на вершины, и из них поднялись колышки. Очевидно, к ним мне надлежало привязать жениха.

Обнаженный Филипп остановился перед пятиугольником и глубоко вдохнул, будто перед прыжком в воду.

– Выбора нет, – отрезал Геральт. – Давай руку.

Брюнет покорно протянул ладонь, и нож вспорол кожу. Горячая кровь полилась на линии магического рисунка, шипя и испаряясь. Геральт безжалостно выдавливал порцию за порцией. Если дальше так пойдет, Филипп потеряет сознание.

– Ладно, ложись, – смилостивился любимый, но останавливать кровь запретил. – Руки и ноги развести, не сопротивляться. – И предупредил: – Будет больно.

Филипп кивнул и покосился на меня, отчего я вновь стала похожей на свеклу. Так бесстыже стоит, хоть бы прикрылся!

– Ну, не расчленишь же ты меня на глазах невесты! А остальное… Не мальчик, знаю, демон так просто не уходит, даже если мертв.

Брюнет аккуратно лег, и не просто так, а чтобы голова и конечности заняли вершины и уперлись в колышки. Стараясь не смотреть на кровоточащую руку Филиппа, я связала его специальной серебряной нитью. Она слилась с кожей, проступила сквозь нее белыми венами.

– Начнем! – сумрачно усмехнулся Геральт и неожиданным стремительным ударом вонзил нож в грудь Филиппа, прямо в сердце. Тот даже дернуться не успел.

В ужасе я завизжала и отшатнулась. Филипп захрипел, забился в конвульсиях. Странно, он не умер, хотя взгляд и стал стеклянным. Кровотечение остановилось, зато вены, старые и новые, фиолетовыми буграми вздыбили кожу. Казалось, еще немного, и они взорвутся. Жуткое зрелище!

Путы горели, подсвечивая вздувшиеся вены. Не выдержав внутреннего давления, из пореза на руке брызнула кровь. Потом она пошла носом. Страшная вишневая струйка потекла изо рта.

Великая Мать, он умирает!

Я попыталась разомкнуть контуры, но Геральт потоком воздуха отбросил меня в сторону. Попробовала еще раз, еще и еще, набивая синяки, но магия любимого оказалась сильнее.

– Он одержимый, Дария, а внутри дыхание демона. Это оно мучит Филиппа. Да, он может умереть, – хладнокровно признал Геральт и левитацией приподнял тело друга над полом, – но если выживет, лишится печати демона и предстанет невиновным перед судом. В твоих интересах не мешать мне.

Филиппа пронзили острые лучи света. Брюнет захрипел и дернулся в агонии. Кровь заливала кожу – черная, вспененная. Округлившимися от ужаса глазами я наблюдала за обрядом, все больше напоминавшим пытку. На-ре тонкой струйкой поднялось изо рта Филиппа к потолку. Страшно! И нельзя помочь: видя, что я рвусь исполнить врачебный долг, Геральт воздвиг между мной и Филиппом невидимую стену. Оставалось сидеть на полу, грызть ногти и ждать.

Филипп распахнул огромные, лишенные зрачков глаза. Они напоминали бельма, пугали до тошноты.

– Ты пожалеешь! – разомкнув губы, чужим скрипучим голосом пригрозил брюнет. – Власть моя сильна, я заберу его с собой. Мне нужны слуги.

– Обойдешься!

Геральт сплюнул под ноги и материализовал в руках посох. Я так и не узнала, что он собирался сделать: услышала позади тихий шорох. Обернулась, хотела предупредить, но рука Соланжа накрыла рот, получилось только замычать. В отчаянии я укусила некроманта. Брызнула кровь, но Соланж и не думал отпускать. Прижав меня к себе, некромант уставился на терзаемое тело Филиппа и расплылся в гаденькой улыбке.

– Так я и знал! Обряд в самом разгаре, но уйти от правосудия не удастся.

Понимая, что если ничего не сделаю, все усилия пойдут прахом, я вцепилась в ладонь Соланжа не хуже дикого зверя. Остервенело рвала кожу, думая о Филиппе. Я и только я могу его спасти и спасу. Пусть состоится суд, но убить беззащитного я не позволю! Внутри поднялась неведомая сила, впервые в жизни я ощутила ее и постаралась направить на некроманта. Такого он точно не ожидал и отпустил. Свою задачу я выполнила: привлеченный шумом, Геральт заметил Соланжа и принял боевую стойку, заслонив Филиппа. Значит, будет защищать до конца. И я тоже.

Наградив меня убийственным взглядом, Соланж взмахнул рукой. Между пальцев заискрилось синенькое облачко. Ударив в прозрачную защитную стену между мной и участниками ритуала, оно разнесло ее вдребезги.

– Стойте! – Ухватившись за спасительную ниточку, я сунула под нос Соланжу кольцо. – Я требую… Словом, не трогайте моего жениха!

– Жениха? – хрипло переспросил некромант и посмотрел на перстень, как на ядовитую змею.

Соланж быстро взял себя в руки. Губы тронула понимающая улыбка.

– Геральт Свейн постарался, верно? Муж убийцы и сообщницы одержимой. Теперь он и сам сообщник. Рад подобному стечению обстоятельств. – Некромант стряхнул с пальцев синие искорки. Они снежинками осыпались под ноги создателю. – Закончим давний разговор. Даже белые перчатки ради вас, Геральт, – Соланж окинул навсея взглядом змеи, заглатывающей кролика, – надену. Очень уж эффектно на них смотрится кровь.

– Угрожайте, угрожайте, беззубый пес! – глухо ответил Геральт. Он стоял гордо, свысока посматривая на Соланжа. – Знаете ведь, Дария в своем праве. Она требует жениха, вы не в силах его забрать.

– И я хочу, чтобы обряд закончили, – пискнула я.

– Да-а? – с издевкой, за которой таилась ярость, протянул некромант, всем корпусом обернувшись ко мне.

Пальцы ухватили за подбородок прежде, чем я успела отскочить. Они крепко сжали, но не причиняли боли. Казалось, Соланж остро чувствовал грань, отделявшую неприятные ощущения от сломанных костей.

– Милая моя леди, – некромант говорил медленно, с расстановкой, вкрадчиво, не забывая следить за Геральтом, который торопливо строил над Филиппом полусферу из силовых нитей, – вы хотя бы понимаете, что творите? Или слепо верите тому, что говорит Геральт Свейн? Или польстились на Филиппа Соурена? Для него ведь большое счастье, если хоть одна женщина взглянет. Но этой женщине придется свидетельствовать на суде и прогуляться со мной в застенки, чтобы доказать чистоту перед законом. Тогда и только тогда Филиппа бросят в тюрьму и его дело станет рассматривать Совет.

Большой палец Соланжа чуть сполз, коснувшись нижней губы, потом погладил и отпустил.