– Профессор прислал нам письмо, в котором спрашивал о времени разложения тела в песчаном грунте.

– И вы не могли ответить по электронной почте?

– Лучше было приехать. – Бэйт пожал плечами. – Я чувствую, что меня что-то привлекает в Черной Стране. В ней есть что-то темное и унылое, что заставляет меня возвращаться сюда вновь и вновь.

– Ага. Это называется смог и сажа, – резко ответила Ким.

– Но вы ведь понимаете, сколь много вам приходится платить, да? – спросил Бэйт, нагибаясь, чтобы пройти под тучей мошкары.

– Платить за что? – Инспектор за поводок оттащила Барни от насекомых.

– За то, что я вам нравлюсь.

– Ха, опять желаемое, – сказала женщина, а потом посмотрела на Бэйта с ошеломленным выражением на лице. – Вы что, действительно думаете, что все, кому вы не нравитесь, мечтают попасть к вам в койку?

Бэйт приподнял бровь.

– Просто хочу предупредить вас, – продолжила Ким, – что Доусон от вас тоже не в восторге.

– Черт побери, а я на него тоже здорово рассчитывал. – Бэйт прищелкнул пальцами.

Инспектор улыбнулась – чувство юмора у них было одинаковым.

– Вы сейчас ведете себя как задира на детской площадке, – заметил Бэйт.

– Послушайте-ка…

– Успокойтесь. Я сейчас объясню. Просто все выглядит так, как будто вы изо всех сил стараетесь убедить окружающих, что презираете меня, хотя в первую очередь вам надо убедить в этом саму себя.

– Я вас умоляю. – Ким закатила глаза. – Мне жаль, если я дала вам повод думать, что готова дергать вас за косички или прятать ваши каштаны[59], но здесь вы глубоко ошибаетесь.

– Вы так думаете?

– Неужели вы действительно не можете понять, что не привлекаете меня? Скажу больше – я считаю вас надоедливым и надменным.

Ким удивилась, когда Дэниел запрокинул голову и рассмеялся.

– Надменным? И вы смеете называть меня надменным?

Ким остановилась, и он остановился вместе с ней. Пора раз и навсегда поставить все точки над i.

– Дэниел, я уважаю вас как своего коллегу. Я знаю, что вы человек, преданный своему делу и страстно им увлечены…

– Благодарю вас, но CV[60] у меня уже есть. Я просто хочу, чтобы вы наконец признались, что между нами проскочила искра.

– Между нами нет даже тлеющих угольков, доктор Бэйт.

Он сделал шаг в ее сторону. В его глазах светился вызов.

– Хотите проверить и убедиться сами?

Нет, ей, черт побери, это совсем неинтересно.

– Если вы сделаете еще один шаг, Дэниел…

В этот момент их телефоны синхронно зазвонили.

Через десять минут Ким уже была в «Вестерли».

Она припарковала «Гольф» в верхней части площадки, где велись раскопки, и убедилась, что стекла опущены и собаке есть чем дышать.

Дэниел отстал от нее мили на три.

В нижней части площадки светили четыре прожектора, которые показывали Ким, куда ей идти, хотя где-то между ней и прожекторами все еще лежала Шер. Стойки с надписью «влажный пол», расположенные в стратегических точках, не светились в темноте.

На полпути ее встретил Доусон.

– Сейчас они очищают тело, – доложил он безо всяких приветствий.

Кевин уже успел сообщить по телефону, что на глубине менее трех футов были обнаружены остатки одежды.

– И что говорит доктор Эй? – поинтересовалась детектив.

– Не знаю. Половина из того, что она говорит, остается для меня загадкой. Мне кажется, что она просто ругается на нескольких языках.

Инспектор подошла к тому, что, как она теперь знала, было могилой. Судебный археолог стояла на коленях на глубине около двух футов и держала в руках мягкую кисточку. Один из ее помощников убирал землю с помощью небольшого совка. Справа двое ассистентов просеивали уже вынутую землю.

Китс, с двумя своими помощниками, внимательно наблюдал за процессом. Гарри нигде не было видно, но Ким знала, что он обязательно вернется. Ему еще надо проверить оставшуюся территорию.

– Доктор, – сказала Стоун вместо приветствия, – что у нас там?

– Инспектор, вы, как всегда, вовремя, – ответила археолог, не поднимая головы.

Ким почувствовала на себе жару, которая исходила от четырех прожекторов.

Наклонившись, она услышала звук шагов и голос Дэниела, который говорил с Доусоном.

– Мужчина или женщина? – спросил он.

– Пока не знаю. – Кевин сам сгорал от нетерпения. – Сами спросите у этого Розеттского камня[61].

Заглянув в раскоп, Ким увидела лоскут небесно-голубой материи. Она подумала, что это может быть кусок какой-нибудь футболки.

– Это левая нога, – указала доктор Эй черенком кисточки.

Ким нахмурилась и присмотрелась. Ей показалось, что перед ней только земля.

– На ней все еще есть кожа? – спросила Стоун.

– Питер занимается головой, – кивнула доктор Эй, – а я занята тем, что пытаюсь определить пол. Женская матка разлагается в последнюю очередь.

Где-то Ким это уже слышала.

Она знала, что небальзамированному телу, погруженному на глубину шести футов в обыкновенную почву, понадобится от восьми до двенадцати лет, чтобы превратиться в скелет, в то время как тело, лежащее на воздухе, может превратиться в скелет в течение нескольких дней.

– И каков?.. – спросила Ким.

Доктор Эй посмотрела на инспектора. На ее лице Стоун заметила несколько пятен грязи.

– Ее рост где-то пять футов пять дюймов, – ответила доктор.

Ким сообразила, что должна четче формулировать свои вопросы.

– Простите, я имела в виду…

– Я все знаю, инспектор. – Доктор Эй криво улыбнулась.

У каждого свои методы справляться с ужасами, которые поджидают на месте преступления, и не важно, совершено оно только что или давным-давно.

– Как вы знаете, – продолжила археолог, – множество факторов может затормозить разложение: низкая температура, отсутствие притока воздуха, отсутствие живых форм жизни, испарения и влажность. Я могу продолжать еще долго. – Тут она повернулась к Ким. – А вы знаете, что в Индии тело без гроба превращается в скелет в течение года?