— Ей это не поможет медведь. Я все равно достану девчонку и убью ее, — громко рассмеялась Римма, заметившая, как портал растворился в воздухе.

Воевода, Захаров и Богдан валялись у ее ног и было не ясно живы они или уже отдали богам души. Млада, не открывая глаз, лежала у стены, к которой ее приложила нечеловеческая сила ведьмы. Слуги разбежались и попрятались кто куда.

Они остались один на один. Ратмир понимал, что его шансы на победу в этой схватке равняются нулю, но не смог сдержать презрительной усмешки, собираясь подороже продать свою жизнь.

— Для этого тебе нужно уйти отсюда живой, черная стерва, — одно движение руки и нож с тихим свистом полетел вперед и по самую рукоятку вошел в грудь ничего не подозревающей ведьмы.

Опустив вниз удивленный взгляд, Римма открыла рот, из которого не вырвалось ни единого звука. Но шок быстро прошел. Упав на колени, она выбросила вперед руку с раскрытой ладонью, и собираясь пронзить ненавистного вербера смертельным лучом, чтобы навсегда покончить с его существованием, но внезапно адский жар охватил ее одежду и умирающее тело, сжигая дотла.

Всего минута и на том месте, где стояла Римма по полу рассыпался черный пепел, а рядом полусидел, привалившись к стене, находящийся на грани жизни и смерти, полностью трансформировавшийся и с трудом дышащий драгонвер.

Ратко читал о том, что в момент наивысшей опасности эти существа были способны изрыгать пламя, но увидеть воочию было совсем другим делом.

— Я надеюсь на королевском суде мне это зачтется?

Внутри как будто прорвало плотину, освобождая все подавляемые эту неделю эмоции. Слезы текли по щекам, а у меня не было ни сил, ни желания с ними бороться.

— Ратмир, — прошептала я, еле слышно, вцепившись пальцами в его футболку, — умоляю, скажи, что это не сон. Заклинаю тебя. Я не выдержу, если опять проснусь, а тебя не будет рядом.

Вербер подхватил меня под попку, поднял вверх и, прижав к своему твердому телу, приблизил свое лицо к моему.

— Это не сон, карамель, — боги, как я скучала по его голосу, — я здесь, с тобой. Живой и вроде даже здоровый. Прекращай реветь, а то нос опухнет.

Он весело хмыкнул, и я, осознав, что все это происходит наяву, запустила в отросшие черные волосы пальцы, и начала покрывать обросшие бородой щеки быстрыми поцелуями. А затем вспомнила наше прощание по разные стороны портала, округлила глаза, и замолотила кулачками по его плечам.

— Как ты мог, долбанный бугай? Я неделю не сплю нормально! Похоронить тебя успела! Жить не хотела! Только попробуй еще раз в случае опасности избавиться от меня. Да я тебя на кусочки порву, всю душу из тебя вытащу…

— Ты ее и так вытащила и себе присвоила, гадалка, — перехватив свободной рукой мои запястья, Ратмир притянул меня ближе и с жадностью впился в мой рот, напоминая заплутавшего и страдающего от жажды путника, что наконец дорвался до колодца с водой.

Не выпрашивая и не соблазняя, он требовал подчинения, и получал его сполна. Я с не меньшей яростью, обняв его за шею, отвечала на каждое движение его языка, растворяясь в этом поцелуе, как мираж в пустыне.

Если все начиналось как вспыхнувшая искра, то сейчас больше походило на дикую и беспощадную схватку, в которой не может быть победителей.

Не отрываясь от меня, Ратмир закрыл за нами дверь королевского кабинета и, прижав меня спиной к стене, начал шарить рукой по моему телу. А я, обхватив его за пояс ногами, и держась за мощные плечи, мечтала, чтобы это мгновение длилось вечно.

Ну и естественно, именно этот момент выбрала Соня, чтобы ворваться внутрь с громким криком:

— Кара, они вернулись! — ее удивление, при виде нас в очень интересной позе, быстро сменилось веселым смехом, которому вторил стоящий за ее спиной воевода, — а ты, я смотрю, уже хлебом с солью встречаешь, — подмигнула подруга.

Медленно оторвавшись от моих губ, Ратмир, с явным нежеланием, опустил меня на пол и встал за моей спиной, обняв руками за плечи.

— Как у вас получилось вернуться? — я бросила взгляд на воеводу, который все не мог отлипнуть от радостной принцессы, — а Богдан, Платон, Млада, они здесь? Я видела, как ведьма чуть вас не задушила.

— Я все действо без сознания провалялся, без меня оно было. Если бы не Ратко, домой не скоро бы вернулся. Он меня чуть ли не на себе тащил, — кивнул на вербера Петька, — так что пусть он и рассказывает.

— Да нечего тут рассказывать, — начал Ратко и поведал нам в двух словах, про сжегшего ведьму обратившегося драгонвера, которому его выходка чуть не стоила жизни, — Платон, к сожалению, так и не очнулся. Богдан тоже на ладан дышал, но Млада за него взялась. Осталась ухаживать, с нами не поехала. Но обещала привезти во дворец, как он с постели встанет. А мы взяли лошадей и гнали сюда без сна и отдыха практически.

Молодец, Кармела, мужик твой, уставший с дороги вернулся, а ты на него набрасываешься, как дикая кошка, с поцелуями!

Дверь снова отворилась и, на этот раз, нас почтил своим присутствием сам король Смеян, у которого на голове сияла та самая корона, что я видела в сундуке Богдана.

— Петька, да куда ж ты подевался! Да я сейчас в честь твоего возвращение пир устрою!

Всю ночь гулять будем! Таких девок позову, закачаешься. Они тебя живо на ноги поставят, все болячки пройдут, — услышав про «девок», Соня нахмурилась, уперлась кулаками в бока и вышла вперед.

— Это каких еще девок ты своему будущему зятю звать собрался? — опешивший Смеян прижался спиной к двери и громко икнул, — я тебе так позову, что мало не покажется!

— Как это зять? Вы же как кошка с собакой были? Чего вдруг?

— А с того, что ребенку моему отец нужен! — бросила бомбу принцесса, заставив Смеяна прикусить язык.

У воеводы был такой вид, словно его кирпичом по голове приложили. Схватил свою любимую на руки и закружил на месте, пока счастливая сверх меры девушка не взмолилась о пощаде.

— Сонечка, свет мой, — бухнулся он на колени, — прости меня, дурня такого и выходи за меня замуж. Я вас с дитём любить, на руках носить буду. В лепешку расшибусь, но самое лучшее только для вас. Увезу куда пожелаете, новую жизнь начнем. Прошу, золотая моя.

— Ты бы у папки ее спросил сначала, отпустит ли он единственное сокровище? — строго выступил Смеян, но Сонька недовольно шикнула на отца, что портил момент, и тот быстро отступил.

— Давно я тебя простила, Петенька, — от ее слов у меня опять слезы градом полились — и замуж согласна. Только уезжать никуда не нужно. У тебя служба, у меня отец. Вырастим нового короля и поселимся неподалеку, век свой доживать.

Воевода быстро закивал, вставая на ноги и обнимая свою невесту, а Смеян смахнул рукавом слезу.

— Целых четыре повода для праздника. Тут и воевода вернулся, и дочь замуж выдавать скоро, и внук на подходе.

— А четвертый какой? — уточнила Соня.