— Куда вы забираете мою жену?

— Не переживайте, вы в весьма скором времени её снова увидите. Если, конечно, она не станет упрямиться и согласится с нами сотрудничать.

Я проследовала за людьми из ОСС в их открытую машину и весь путь провела в молчании, отчасти потому, что никак не могла взять в толк их весьма странное поведение, а отчасти оттого, что впервые увидела, что осталось от моего любимого города. Всё ещё дымящиеся руины, каркасы разрушенных зданий, останки баррикад, наспех сдвинутые к разбитым тротуарам, чтобы не мешать проезду военного транспорта… Вот и всё, что осталось от моего Берлина.

— Что вам от меня нужно? — наконец попыталась спросить я.

Ответ был весьма скупым:

— Подождите, пока не доедем до штаба. Там разговаривать будем.

Я устало потёрла глаза рукой, думая о том, что конца этому всему не будет. Сначала наше гестапо, потом русские, теперь американцы… Они никогда не оставят меня в покое. Нервы у меня и так уже слишком давно были на пределе, и я уже начала испытывать первые признаки приближающейся истерики, которая у меня их силами точно в ближайшем времени случится. Я не знала, сколько ещё смогу спокойно выдерживать все эти нескончаемые допросы. Меня всё больше одолевало желание плакать и кричать, обвиняя арестовавших меня людей в такой вопиющей несправедливости.

«Мы же рисковали ради вас своими жизнями на протяжении последних нескольких лет! Вы обещали, что как только закончится война, весь этот кошмар закончится вместе с ней! Вы обещали, что поможете нам! Вы обещали о нас позаботиться! Так какого чёрта вы делаете?! Почему продолжаете обращаться с нами, как с преступниками?! Вы же обещали!!!»

Я закрыла лицо руками и сделала глубокий вдох, изо всех сил сил стискивая зубы и делая над собой ещё одно невероятное усилие, чтобы остаться спокойной.

Увидев, что свой временный штаб ОСС организовало в бывшем здании нашей Криминальной полиции, я чуть было не расхохоталась, особенно когда они привели меня в одну из камер, которую они превратили в допросную со столом и тремя стульями. «Зачем тут третий стул?» Невольно нахмурилась я, но затем вспоминала, что это же был штаб американского ОСС, а допрашивали они нас, немцев, так что третий стул был скорее всего для переводчика.

— Что ж, миссис Фридманн, — начал сержант Мак-Махон, занимая место следователя напротив меня. — Не будем тратить драгоценного времени?

— Как вам будет угодно, — слегка пожала плечом я, вопросительно на него глядя. Я до сих пор не могла понять, какой такой информацией я могла владеть, о которой не было известно даже Генриху.

— Вы работали секретарём в бывшем РСХА, не так ли?

— Я полагаю вы знакомы с содержимым моего личного дела и прекрасно осведомлены о моей должности и обязанностях, а также всех моих докладах, что я передавала через Рудольфа и Ингрид.

— Да, с официальной частью я прекрасно осведомлён. Давайте, в таком случае, перейдём прямо к делу: где ваш бывший начальник, Эрнст Кальтенбруннер?

Я несколько раз моргнула, только теперь понимая, зачем он меня сюда притащил. Они не могли найти Эрнста и хотели, чтобы я им в этом помогла. Только вот мне было известно о его местонахождении ровно столько же, сколько и им.

— Откуда мне знать? — честно ответила я.

— Думаю, что вам-то как раз такое известно. — Американец пристально впился в меня своими пронизывающими голубыми глазами, почему-то напомнившими мне Гейдриха. Я невольно содрогнулась. — Насколько я помню, вы были не только его личным секретарём, но и любовницей, не так ли?

— При чём здесь это? — пробормотала я, отводя взгляд.

— Ну как же? У меня есть все причины полагать, что он вам первой сообщил бы, где его искать, как только вы выберетесь из Берлина. Так где он?

— Я не собиралась выбираться из Берлина, чтобы присоединиться к нему. Я собиралась остаться со своим мужем.

— Только вот согласно одному из наших источников, фальшивомонетчику, которого мы только что перевезли сюда, в Берлин, из одного из освобождённых лагерей, Генерал Кальтенбруннер получил от него два поддельных паспорта с его и вашей фотографиями, в которых утверждалось, что вы двое являетесь мужем и женой. Тот фальшивомонетчик опознал вас по фото. Вы всё ещё придерживаетесь версии, что не собирались бежать вместе с генералом Кальтенбруннером? Зачем ему тогда доставать эти паспорта? — тон сержанта Мак-Махона стал заметно более раздражённым.

— Он действительно хотел, чтобы я бежала с ним, но я отказалась, — я невольно опустила глаза при воспоминании о нашей последней встрече. — Он сжёг оба паспорта в камине.

— Что ж. Я сделаю вид, что верю в вашу историю. Так куда он поехал после этого?

— Не знаю. В Австрию, я полагаю.

— Австрия — большая страна. Куда именно в Австрию?

— Говорю же, не знаю. Он мне не сказал.

— Вы мне лжёте.

— Да нет же!

— Лжёте, я же вижу. Где он? — американец поднялся со стула, угрожающе уперевшись обоими кулаками в стол.

Я невольно сглотнула.

— Я правда не знаю.

— Ещё раз вы мне скажите «не знаю», и я вас в тюрьму брошу за помощь в сокрытии одного из главных военных преступников. Где он?! — заорал он, ударяя кулаком по столу. От неожиданности я подпрыгнула на своём стуле и инстинктивно подалась назад, подальше от него.

— Клянусь вам, он мне ничего не сказал… Он может быть где угодно, может даже, в Южной Америке уже…

— Он не покидал территории Австрии; это нам известно наверняка. Где он?

— Может… — Я замолчала на секунду, судорожно обдумывая свою незавидную ситуацию. Я почему-то была более чем уверена, что угроза сержанта бросить меня в тюрьму с остальными военными преступниками была отнюдь не пустой, но в то же время не хотела выдавать ему возможного местонахождения Эрнста. — Может в Вене?

— Нет, там его нет. Попробуйте ещё раз.

«Да он прямо как наше гестапо!» — подумала я. Тяжёлое дыхание агента ОСС и его поджатые губы мне совсем не помогали сосредоточиться, только хотелось сильнее втянуть голову в плечи.

— Может, он решил остаться со своей семьёй? — нерешительно предположила я, уже заранее ожидая очередного окрика.

— Где его семья?

— В Линце.

Я нарочно ничего не сказала о недавно наспех сооружённом австрийском бункере фюрера, которым никто так и не воспользовался, но куда, вполне возможно, и поехал Эрнст сразу после того, как покинул мой дом в тот день. Его задачей было поддерживать связь между двумя странами, командовать из этой новой ставки оставшимися южными армиями и, в случае если союзные армии приблизятся к Альпам, уничтожить всю бесценную коллекцию для будущего музея фюрера. Всю эту информацию я нарочно решила держать при себе, чтобы дать Эрнсту один последний шанс избежать охоты, учинённой ОСС. Я слишком хорошо знала, что добром это всё для него явно не кончится.