Надеюсь, Эле хватит ума не спасать меня!

В очередной раз услышал шаги. Принесли еду? Да вроде бы недавно были. Поморщился, вспоминая, что мне пришлось есть в прошлый раз. Лучше сдохнуть, нежели пытаться выжить вот так.

Шаги показались мне смутно знакомыми. Нахмурился. Неужели, слуховые галлюцинации? От голода? От сумасшествия?

В коридоре темницы вспыхнул свет. Увидел перед своей решёткой заплаканное лицо Эли. Замер, не понимая, как.

Похоже, всё-таки глюки.

— Бринейн, ты жив! — тихо прошептала она, трясущимися руками открывая камеру.

— Жив, — недоверчиво буркнул я. Ведьмины шалости? Но зачем ей устраивать этот цирк?! Хотела допросить меня и выведать тайны таким кощунственным способом?

Эля, тем временем, бесстрашно зашла в мою камеру.

— Боже, что эта злая ведьма с тобой сделала?! Я её убью! Только дай мне кинжал.

Прищурился, вдыхая запах гостьи. Говорила очень похоже на манеру Эли. Слишком сильно пахла ею. Ни один сильнейший мор не был способен обмануть волка. А уставшего?!

— Как ты попала в этот мир, Элеонора? — грубо спросил, пытаясь проверить мог ли я доверять этой точной копии.

— Бринейн, ты чего? Это я, Элина! Ты назвал моё имя ведьме неправильно… — осеклась она. — Ты не веришь, что это я?

Просто кивнул.

— Ты нашёл меня с Кордэйлой на Земле… Я держала песца в переноске, и, завидев тебя, зверёк начал вырываться…

Я не дал ей договорить, заключив её в свои объятия, вдыхая аромат её тела. Её волос.

Прекрасно понимал, что ведьма могла подсмотреть всё это в моей голове, в моих мыслях. Но этих странных и непонятных слов в моей памяти просто не было. Я их не смог бы запомнить ни при каких обстоятельствах. Это было также сложно, как и магия, которой я не владел.

А затем, не сдерживая эмоции, поцеловал. Эля ответила со всей горячностью так, что я еле удержался, чтобы не взять её прямо здесь в этой ужасной тюремной камере. Эмоции захватили меня настолько, что не было сил сдержать внутреннего волка в узде.

Выпустил, отступив на шаг. Тяжело дышал, видя перед собой идеальный силуэт.

— Бринейн? — поинтересовалась Эля, вопросительно глядя на меня.

— Не здесь, Эля. Я не выдержу.

Девушка понимающе кивнула.

— Лилит соврала всем о твоей казни, я… — вскинул брови, заметив слезы на глазах красавице.

— Всё хорошо. Я отделался тюремной камерой, — обнял, успокаивающе поглаживая по волосам. — Я жив.

— Кордэйла обратилась, мы победили Лилит. Она…

— Надеюсь, вы её не убили? — зло буркнул, глядя в зареванные глаза.

— Почему тебя волнует её жизнь? — вопросом на вопрос ответила Эля, недовольно вглядываясь в меня. — Что ведьма с тобой сделала?

Вздохнул. Эля не знала того, что знал я. Увы.

— Если тебя это так волнует, то она жива. Кордэйла готовит её к казни на рассвете. И я считаю, что это мудрое решения. Эта дрянь будет возвращаться снова и снова. Лучше покончить с ней раз и навсегда, — со всей горячностью, присущей ей, заметила Эля.

— Нельзя, моя дорогая, — вздохнул я. — После её насильственной смерти ни в чём неповинный ребёнок обретёт всю её силу и мгновенно озлобится. Мы получим улучшенную версию Лилит. Но справимся ли мы с ней?

Эля замолкла, ошарашенно глядя на меня.

— Ты поэтому не убил её? — после небольшого молчания заговорила она. — Рискнул обращением Кордэйлы, чтобы защитить невинного ребёнка ведьмы?! — кажется, она начинала злиться.

Усмехнулся. Какая ирония.

— Дорогая, я эгоист. Да, мне плевать на незнакомого человека, которого родила Лилит. И я бы без зазрения совести всадил кинжал ведьме, зная, что это тебя спасёт, но…

— Но?!

— Этот невинный ребёнок — ты. Твоя мать — Лилит. И я бы оставил Кордэйлу в облике белой лисицы, зная, что тебе не достанется наследие твоей чокнутой мамаши.

Эля резко побледнела.

Она

Слова Бринейна застали меня врасплох, а после и вовсе лишили способности что-либо слышать и понимать. Шок был настолько сильным, что я будто оглохла.

Лилит — моя мать?

Эта страшная ведьма, гроза всего королевства, моя мать?!

Дернула головой, словно это могло помочь избавиться от мыслей, что намертво вцепились в мое сознание.

Бринейн держал меня крепко за плечи и с беспокойством смотрел мне в глаза, но я не сразу смогла найти в себе силы и переспросить.

— Что ты сказал? — просипела я, нервно сглотнув.

— Лилит— твоя мать, и нам нельзя ее убивать, чтобы ее злая сила перешла в тебя и превратила тебя в чудовище.

Я заторможено кивнула. Все еще отказываясь верить в то, что вдруг оказалась дочерью врага номер один, я не могли ни сказать ничего, ни решить.

А ведь нам стоило подумать о том, что делать дальше с ведьмой. Мамой называть ее я не могла, да и не хотела.

Вдруг Бринейн хохотнул. Я с недоверием покосилась на волка, вопросительно вскинув брови.

— Прости, просто я тут подумал… Вы с Кордэйлой почти родственники, получается.

Я моргнула и посмотрела на всю ситуацию под другим углом. А ведь правда. Конечно, кровными родственницами мы стать никак не могли — разные отцы, разные матери. Но с точки зрения семьи… Я могла называть принцессу своей сестрой.

Улыбнулась. Хоть какая-то хорошая новость. Кордэйла наверняка обрадуется.

— Пойдем отсюда, — сказала, вновь вернувшись в реальность. Топтаться в грязной промозглой камере мне вовсе не хотелось.

Волк кивнул и с готовностью взял меня за руку, чтобы, как и положено верному защитнику, пойти впереди, предотвращая возможные нападения.

Перед тем, как показаться в тронном зале, Бринейн захотел привести себя в порядок. Я не винила его за это желание: после того, что я увидела в камере, я бы мечтала о горячей ванне.

Подозвав слугу, я попросила помочь волку с решением его вопроса, а сама, чмокнув любимого в щеку, поспешила к Кордэйле. Кто знает, как может быть сейчас тяжело принцессе вступать в свои законные права после тирании мачехи.

Когда я вошла в светлый зал, то заметила, что большая часть подданных уже покинула церемониальное помещение.

Кордэйла сидела на троне и внимательно слушала какого-то старичка в расшитой золотом одежде. Министр или генерал какой-нибудь.

Не желая отвлекать свою без пяти минут коронованную родственницу, я бочком прошла вдоль зала и оказалась рядом с троном. Охраняющие принцессу рыцари лишь скользнули по мне быстрым взглядом и снова вытянулись по струнке. Правильно, нечего меня опасаться. Я тут, можно сказать, герой дня!