мне две небольших петельки. Если купить еще цепочку - не сейчас, потом, украшение можно будет носить как кулон.

Вообще, выбор товаров меня не порадовал. Достаточно простые геометрические орнаменты, чеканка по серебру, немного черненых изделий. Из вставок – только несортовой жемчуг и крошечные красные кабошоны.

Я одернула сама себя. То, как я сейчас выгляжу, важно только для одной цели – ходить по городу, не привлекая внимания, и найти того самого учителя, который хоть что-то расскажет нам об этом мире и его законах.

Ну и кроме того, это не самый богатый квартал и обыкновенная лавка с бижутерией. Можно сказать, местный ширпотреб. Но даже эта брошка обошлась нам в две серебрушки.

Дальше одевали Оскар, и в лавку с мужским бельем он отправился без меня. Вышел оттуда совершенно счастливый, заявив:

-- Представляешь, самые обычные семейники, только вместо резинки шнурок. – потом чуть помялся и добавил: -- Я себе с дельфином выбрал, у меня похожие в детстве были.

Количество свертков в наших руках росло. Тем более что здесь их не заворачивали в бумагу, а просто вывернув наизнанку, аккуратно скручивали. Поэтому следующей покупкой стал довольно странный предмет.

Нечто, напоминающее довольно большой заплечный мешок с широкими лямками. Сшито это убожество было из грубой мешковины и имело только один плюс – кроме заплечных лямок была еще и ручка. Носить такое на плечах в городе однозначно не стоит, но и вернуться в Мормышки с сумкой из хорошей ткани мы не могли. Поэтому – вот такой компромисс.

-- Оскар, надо бы купить еще пару таких. Будем уходить насовсем – унесем хоть какие-то вещи в дорогу.

Купили. Часа через полтора Оскар был одет почти как местный денди. Шучу, конечно. Не слишком узкие серые брюки, вторые, похожие на замену, и три белых рубахи. Надо сказать, достаточно романтического покроя, с широкими рукавами и узкими манжетами. Мои блузки выглядели несколько скромнее. Порадовало, что местные не заглаживали на брюках стрелки, так что особой возни с ними не будет.

К своему учителю, тому самому тинку Галусу, о котором рассказывал Миттон, мы добрались уже ближе к вечеру. Его дом стоял на окраине, светилось единственное окно. Двери нам открыл действительно очень старый человек, с серебристо-седыми волосами, чуть сгорбленный и изрядно пьяный.

Глава 27

Глава 27

***

Разговор с учителем сложился не сразу. Догадавшись по неправильности речи, по не слишком грамотному произношению о том, что перед ним стоит мормышник, который вдруг, в достаточно взрослом возрасте, надумал учиться, тинк Галус вел себя весьма надменно, а на девушку, стоящую рядом с потенциальным клиентом, вообще не обратил внимания.

Мари некоторое время смотрела, как старый пьянчужка кривит нос и, запинаясь через слово, объясняет, что еще не пал столь низко, чтобы давать знания жителям дна.

Наконец она потеряла терпение, взяла Оскара за руку и сказала:

-- Пойдем отсюда, Оскар. Ты же видишь, почтенный тинк слишком богат, и наши десять медяков в день для него ничего не значат.

Волшебная цифра заработка несколько отрезвила тинка. Он уточнил сумму, потом уточнил ее еще раз и, наконец, величественно кивнул, соглашаясь.

Теперь настал очередь Оскара и Мари выставлять свои условия. Тинк Галус морщился, кряхтел, иронично вздергивал бровь, спрашивая:

-- Вы уверены, что ваша, – пренебрежительный кивок в сторону Мари, – ваша девушка сможет учиться?!

Старый козел изрядно вымотал им нервы, но, в конце концов, они договорились. Возвращаясь домой Мари шипела от раздражения, как кошка:

-- Я уже сомневаюсь, что этот пьянчуга способен чему-то научить. И, Оскар, давай договоримся: если на уроке он будет пьяный, то будем искать другого.

-- Будем, Мари, будем. Не злись, – Оскар был задумчив. – Знаешь, сейчас я особенно четко понял, что насчет дворянства ты была права. Надо только подстраховаться, чтобы нас не поймали на этом. Кстати, надо бы придумать что-то для успокоения Оллы. Как мы ей объясним наше ежедневное отсутствие по нескольку часов?

-- Ой, да очень просто, – легкомысленно отмахнулась Мари. – Скажем, что тебе и мне предложили работу прислугой в городе. Что пока нас будут обучать, меня -- горничной, а тебя -- да хоть помощником по хозяйству. Олла только рада будет, что ты из стаи уйдешь.

-- Да, это хорошо. Только и в стае надо что-то сказать.

Мари нахмурилась и ответила:

-- Несколько дней у нас еще есть, успеем подумать.

Мысль о том, что сын, да еще с женой, устроятся в городе, вызвала у Оллы слезы восторга на глазах. Почему-то решив, что это из-за Мари, которую некая высокородная облюбовала себе в горничные, туда же берут на службу и сына, она не знала, куда посадить невестку и как ей угодить.

И Мари, и Оскар испытывали душевное неудобство, понимая, что мечтам бедной женщины сбыться не суждено. Напротив, меньше, чем через две недели ее тихая жизнь закончится окончательно и насовсем.

Сипловато откашлявшись, Оскар сказал:

-- Мам, ты только это… Пока не говори никому.

Мари подхватила:

-- А и правда – никому-никому не надо говорить! А то позавидуют этакому счастью, да и скажут хозяевам про нас что-нибудь худое. А такие места на дороге не валяются. Больше так не повезет.

Олла часто закивала головой, чертя на собственном лице решетку молчания:

-- Что вы, что вы! – новая решетка молчания. – Я же не враг, чтобы этак-то…

Первый урок с тинком Галусом прошел сложно. Старик был трезв, чисто выбрит, но при этом, кажется, уже раскаивался, что взял таких странных учеников.

В маленькой комнате, где стоял очень длинный, заляпанный чернилами стол и занозистая скамья, он величественным жестом усадил мормышников и начал с вводной части. Возможно, он собирался объяснять пользу образования так же, как детям, но послушав пару минут, Оскар перебил учителя:

-- Простите, почтенный тинк, но вот этого словоблудия не нужно. Давайте начнем с алфавита.

Тинк разозлился и, возможно, выгнал бы наглецов, но Оскар вынул пять медных прямоугольничков, выложил их аккуратным столбиком перед носом учителя и добавил:

-- Вторую половину мы заплатим по окончанию урока.

Побагровевший тинк, что-то бурча под нос, повесил на стену большой плакат из толстой бумаги.

-- В алфавите двадцать восемь букв, пять из них называются гласные. Их можно пропеть…

К середине дня тинк чувствовал себя не слишком уверенно. Эти… Эти мормышники уже читали по слогам! Иногда они путали буквы, как правило, согласные, иногда не сразу могли прочитать все