слово, но, левое копыто Хруфта, они уже читали! С обычными детьми такого результата он достигал только к концу первого месяца обучения.

После полудня они запросили время на обед, на глазах у него перекусили принесенными с собой хлебом и ветчиной, и парень, потирая руки, сказал:

-- А теперь займемся математикой.

Ничего подобного в жизни учитель Галус не видел. И второй день обучения начался значительно более дружелюбно. Тем более, что этот странный мормышник, заметив старания почтенного Галуса, уже уходя домой, сказал:

-- Вы хорошо преподаете, тинк Галус. Если мы будем довольны обучением – помимо денег за уроки я выплачу вам небольшой бонус.

Учитель несколько раздраженно фыркнул, но учить этих двоих было далеко не так же нудно, как детей. Они не просто схватывали материал на лету, они впитывали его как морские губки воду! Волей-неволей, он испытывал к ним какое-то странное уважение. Тем более, что непонятная девица хватала знания чуть ли не быстрее своего рыбака.

Если первый урок тинк Галус начинал почти из-под палки, просто испытывая небольшую нужду в деньгах, и страшно боялся, что соседи догадаются о том, что эта прилично одетая парочка – мормышники, то на четвертый день обучения, на вопрос любопытствующей соседки тинки Лонты: «Что за странная пара вас посещает, тинк Галус? Да еще так регулярно?», он мрачновато ответил:

-- Мелкий лавочник это, тинка Лонта. Жениться собрался, а девица совсем без понятия и знаний. Ну, вот и ходит вместе с ней, следит, как бы чего не вышло.

Соседка кокетливо хихикнула, стрельнула глазами и ответила:

-- Может быть, и не зря молодой лавочник беспокоится! Вы, мужчины, даже с возрастом свои проказы не оставляете! – она с улыбкой погрозила учителю пальцем и понесла вкусную, жирную новость по соседям.

Сложно сказать, почему почтенный тинк учитель соврал соседке. Конечно, частично из-за того, что не хотел прослыть учителем мормышников, но была и еще одна деталь, которую он высоко оценил в этой парочке – их вопросы.

Сам тинк в молодости получил блестящее образование в столице и имел полное право надеяться на приличную карьеру. Пусть семья и не была слишком родовита, не обладала нужными связями, но работы он не боялся, и, устроившись нижним чином в канцелярию градоправителя, ожидал, как минимум, хоть какого-то карьерного роста.

Однако, годы шли за годами, его начальником давно уже стал младший сын некоего вельможи, а потом и этот оболтус ушел на повышение, а тинк Галус все так же числился на должности писаря.

Возможно, съеденный рутиной, он так бы и просидел на этом месте до старости, но старый градоправитель умер, его место занял следующий чиновный обормот, и в канцелярии произошла большая чистка. К этому времени родители тинка Галуса уже скончались, оставив ему в наследство крошечный домишко на самой окраине столицы.

Сидя на темной неприбранной кухне и переживая это унизительное увольнение, тинк чувствовал, что жизнь проходит мимо. Как он мечтал перевезти родителей в дом получше! Еще несколько лет назад он поглядывал на миловидную соседку, но ее отец презрительно фыркнув на предложение «канцелярского нищего» выдал девицу за какого-то провинциального купца.

Тинк кинулся к своим однокурсникам за помощью. Многие из них уже занимали приличные посты, однако помочь не захотел ни один. Деньги кончались, копились долги в лавках, и еще немного пометавшись, тинк продал родительский дом и перебрался в провинцию.

Здесь все сложилось не так и плохо – все же герцогский город, а не село. Он купил дом в районе поприличнее, выбил в канцелярии разрешение на ведение частных уроков и начал все с нуля.

Деньги, пусть и небольшие, были у него теперь почти всегда. Разве что летом было чуть сложнее – ученики отдыхали. Да и сама жизнь стала какой-то сытной и упорядоченной. И своего нового врага тинк Галус заметил совсем не сразу.

Скука. Банальная скука пожирала его мозг и время. Если в столице, где он родился, у него было хотя бы несколько приятелей, таких же неудачников, как и он, с которыми тинк мог поговорить о чем-то отвлеченном и интересном, была библиотека, где за малую мзду можно было прикупить абонемент и получать некую пищу для ума, то здесь, в герцогском городе, не было даже таких отдушин.

Новые друзья не заводились, местным лавочникам было глубоко наплевать на его мысли о мире и любовь к поэзии, местная библиотека, которая по определению должна быть в любом крупном городе, содержала менее ста пятидесяти томов и большая часть из них была дамскими любовными романами. Герцогиня была большая поклонница подобного чтива.

И постепенно, сам не замечая, как это случилось, тинк Галус начал все чаще и чаще прикладываться к кувшину с вином.

Новые ученики разбередили в его душе что-то странное. Они задавали вопросы. Эти вопросы совсем не пристали какому-то мормышнику. Но тинк Галус отвечая, чувствовал себя странно помолодевшим. Они спрашивали об устройстве мира и социума, о законах общества и правах высокородных. Пусть они читали по слогам, но и у этого Оскара, и у его невесты был интерес к жизни и миру.

Это совсем не то, что учить туповатых сыновей лавочников. Возможно, именно поэтому тинк Галус так легко и соврал своей любопытной соседке.

Глава 28

Глава 28

МАРИ

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Эту фразу я вспомнила, когда мы явились на встречу с тинком Марусом. Почти извиняющимся тоном он проговорил:

-- Поездка немного откладывается. Когда груз сняли с корабля, я попросил Эльгу нанять хорошего мастера для осмотра. Вроде как для продажи, но на самом деле, чтобы понимать – выдержит ли «Жемчужина» долгий рейс.

Он немного посопел и, поскольку Оскар молчал, купец продолжил:

-- Я не отказываюсь от своих слов, клянусь! Я, как и обещал, не появлюсь в своем доме, жена носит вдовий наряд. В общем, все, как мы договаривались. Но на пару седмиц нам придется задержаться – ремонт требует времени.

Это было не самое приятное известие, но и не самое худшее. Из хороших новостей было то, что откликнулся покупатель на дом. Правда предлагал он за него слишком уж небольшую сумму – всего сорок пять серебрушек, и Оскар взял несколько дней на подумать.

Гораздо хуже было то, что вечером в гости зашел несколько поддатый Сайм. Хотя Оскар не пустил его в дом, и они о чем-то разговаривали у калитки, новости были неутешительные.

-- Маркан спрашивал, когда