Самогонный аппарат сделать — это не проблема. То есть проблема, но чисто технического вопроса. Инструкцию по изготовлению качественного образца я отлично помню, потому что зазубривал её вместе с остальными данными, переданными мне Валентиной Горенко, которая бывший старлей. Интересно, как она сейчас? Слышал от ребят со Стоянки, что майор Точилин не сошёлся во взглядах с руководством города, взял своих ребят и ушёл куда-то на юго-восток. Живы ли они ещё? А вот хрен их знает. Может и живы, а может и нет.

Этот мир — экстремально опасное место и выжить, иной раз, не удаётся даже таким подготовленным сурвайвл-экспертам, как я. Ну, я и не выжил, ха-ха…

Возвращаясь к самогону. Чистый спирт гнать из зерна — это не проблема. Это даёт нам дополнительный смысл выращивать как можно больше зерновых, чтобы превращать их в топливо, а топливо — это электрогенераторы, металлургия и прочие прелести высокоразвитой цивилизации. И вот тут сразу проблема.

Проблема в том, что классические самогонные аппараты, представляющие собой довольно-таки простой в принципах устройства перегонный куб, не позволят удовлетворить наши непомерные запросы, которые возникнут сразу же, как сюда заедет первый бульдозер. Можно, конечно, увеличить количество и размеры аппаратов, чтобы взять числом, но надо сразу намечать задел под будущее расширение. Тракторы и бульдозеры, эксплуатации которых, к слову, ещё нужно будет как-то научить немёртвых, начнут жрать спирт так, как и не снилось самым профессиональным алкашам, поэтому нужно какое-то иное решение по промышленному производству спирта, причём, необязательно этилового.

Этиловый спирт получать легче лёгкого, дрожжи у нас есть, спасибо всем покойным японцам, а вот о метиловых или бутиловых спиртах я знаю преступно мало. Возможно, за остальные спирты, кроме этилового, не стоит даже браться.

Сворачиваю на развилке налево — направо угольная шахта, где я уже побывал с инспекцией. Немёртвые дают стране угля, применяя средневековые методы добычи. На что-то более продвинутое у нас нет технологий и ресурсов, поэтому выход маленький, но зато стабильный. Местным уголь, как оказалось, всё это время был нахрен не нужен, поэтому запасы здесь богатейшие. Древесины здесь всегда до жопы, тут леса тоже поддаются воздействию Оранжевой луны, усиливающей рост всех растений, поэтому выгоднее пережигать древесину в древесный уголь и не маяться с каменным углём. А новые леса вырастут лет за тридцать-сорок. Деревья тут всецело исповедуют принцип «Живи быстро — умри молодым»…

Еду себе спокойно, полностью предавшись государственным думам, как замечаю краем глаза какое-то движение. Поворачиваю голову и никого не вижу. А, нет, вижу.

— Выходи, — приказал я.

Фигура, стоящая за широким и высоким дубом, не шевелится. Не желает сотрудничать, значит…

— Не заставляй меня спешиваться и идти к тебе, — произнёс я. — Тебе не понравится узнать, на что я способен, когда раздражён.

Из-за дуба вышел какой-то низкий человек в бесформенной мантии с капюшоном — как в дешёвом фильме о маньяках-культистах. Только вот на спине этого «культиста» связка веток на растопку. Хотя, разве культистам не нужны дрова, чтобы приготовить еду?

— Ты кто такой? — спросил я на латыни.

— Такая, — поправила меня культистка. — Аня я.

— О, зёма, — улыбнулся я. — Какими судьбами в моём лесу?

— А кто ты такой и с чего решил, что это твой лес? — поинтересовалась Аня.

— Алексей, — представился я. — А решил я, что это мой лес, по закону силы. Желающие оспорить моё право либо присоединились к моей армии, либо бежали к себе домой, по пути роняя кал.

— Тот самый Алексей? — напряжённо спросила Аня.

— Если ты о том Алексее, который кровожадный лич, то именно тот самый, — улыбнулся я. — Что ты здесь делаешь?

— Живу я тут, — ответила она.

— А нахрена? — спросил я.

— Нахрена живу или нахрена живу именно тут? — уточнила Аня.

— Да, — ответил я на это.

— Нахрена живу — не знаю, просто живу, как и все, — пожала плечами она. — А нахрена именно тут — здесь спокойно и тихо.

— Устала от городской суеты и всё такое? — усмехнулся я.

— Да, — кивнула Аня. — А ты что здесь делаешь?

— Проездом, — ответил я. — Осматриваю владения, можно сказать.

— Почему твои мысли крутятся вокруг того, чтобы любым способом узнать мою статистику? — спросила вдруг Аня.

— Так ты телепат? — удивился я. — Любопытно! А-а-а, ещё и не контролируешь свою силу! Поэтому и смылась из Стоянки, да?

— Верно мыслишь, — вздохнула Аня. — Это настоящее проклятье — постоянно чувствовать, что люди думают на самом деле.

— О чём я сейчас думаю? — спросил я.

— Не знаю, — пожала плечами Аня. — Ты закрылся.

— А сейчас? — спросил я.

— Сейчас… — она задумалась. — Хочешь приехать домой и открыть ледяную бутылочку какого-то напитка.

— Кока-колы, — усмехнулся я.

Интересно, знает ли она, что Стоянка кончилась?

— Что? Стоянки больше нет? — удивлённо вопросила Аня. — А как же…

Ариамен взял её и поработил всех — этого она, естественно, тоже не знает.

— Теперь знаю, — вздохнула Аня. — Но не очень жаль, там все были такими мудаками…

Как и везде.

— Ага, — кивнула Аня. — А ты неплохо контролируешь свои мысли. Бывают моменты, когда я совсем тебя не слышу.

Наверное, сказались методики из учебника по некромантии уровня «неофита», раздела «Противодействие ментальным воздействиям». В этом мире мозготрахов пруд пруди…

— У тебя есть учебник по телепатии⁈ — воскликнула Аня.

— Нету, — усмехнулся я. — Это мой учебник по некромантии — надо читать мысли внимательнее.

— А можешь одолжить его ненадолго? — попросила Аня.

— Надоело жить в вечном шуме из тысяч неумолкающих голосов? — поинтересовался я.

— Я даже животных слышу… — призналась Аня. — Как и с людьми, ментальные образы, складывающиеся в идейные конструкты, но гораздо более примитивные. Всё равно мерзко слышать, то, о чём думает барсук, когда спаривается с самкой…

— Сочувствую, наверное… — изрёк я.

Обиднее всего, как я полагаю, что она этого даже не просила, просто Дар решил дать ей такой вот «подарок».

— Обиднее всего не это, а то, что я не могу заставить это «подношение» утихнуть, — покачала головой Аня. — Так дашь учебник?

— А что мне будет за это? — спросил я. — Моя деятельность очень редко пересекается с благотворительностью, поэтому просто так от меня ничего не получить.

— Что тебе нужно? — спросила Аня.

— Я помогу тебе с твоей проблемой, а взамен мы с тобой заключим трудовой договор на пять лет, — предложил я. — Будешь работать на дядю, конечно, но обещаю тебе, что ты второй получишь все добываемые сведения по телекинезу и всему с ним связанному.

— А кто первый? — поинтересовалась Аня.

— Я, естественно! — ответил я ей. — Ну? Есть желание пересесть с иглы лесного одобрения на телепатическое лицо?

— Пошляк, — криво улыбнулась Аня из-под глубокого капюшона. — Ладно, я в деле. Но договор подпишу только после обсуждения.

— Сначала покажи характеристики, — попросил я. — А вот потом и поговорим.

Аня не стала выделываться и открыла мне доступ к своей статистике.

— О, да у тебя талант! — воскликнул я. — Впервые вижу такую фигню!

— Это проклятие, — не согласилась Аня.

Я резко вытащил из ножен кинжал и воткнул его себе в левую ладонь.

— Вот ЭТО проклятье, — показал я пальцем на торчащий из ладони кинжал. — А у тебя талант. Проклятье — если ты ничего с этим не можешь поделать, а ты можешь.

— Чего плохого в том, что ты не можешь быть убит? — с искренним любопытством поинтересовалась Аня.

— А того, что я мёртв и с этим остаётся только смириться, — ответил я. — Если на секунду возникнет мысль стать такой же, как я — лучше отступись. Ничего хорошего. Я обожал вкусно кушать — теперь это мне не надо. Я обожал трахаться и был не дурак поспать — это мне больше не нужно. Вся эта срань, которую я вижу перед глазами — будто долбанные глюки торчка-солевика, который не спит уже двенадцатые сутки… И ещё это ощущение, будто весь этот пиздец происходит не со мной…

Вытаскиваю кинжал из руки и протираю его платочком.

— Тогда покажи свои характеристики, — потребовала Аня. — Наше партнёрство же будет на равных условиях?

— Я не предлагал тебе партнёрство, — покачал я головой. — Я предложил тебе согласиться пять лет поработать на дядю, а взамен получить интересующие тебя сведения. Но, так и быть, в знак хорошего расположения к тебе — смотри.

— А я, выходит, тут мелко