– Ну, по секундам я не смогу…

– Да как можешь вспоминай, ну?

– Сейчас, сейчас… Значит, так… У меня прием был в одиннадцать, я еще на время смотрела, чтоб не опоздать… Зашла я в консультацию без пяти одиннадцать и сразу к врачу прошла… Была у него минут двадцать, не больше.

– Ты уверена, что двадцать минут?

– Ну да… Там перед дверями одна женщина сидела, и она спросила меня, во сколько у меня прием… Я ответила – в одиннадцать, мол, а она говорит – у меня на одиннадцать двадцать… Отсюда и вывод, что я у врача была двадцать минут.

– М-да… Логично, но не совсем. Ладно, будем плясать от этого времени. Спасибо за кофе, Тая. Очень вкусно. Ну, я пошел…

– Как это – пошел? И это все, что ли? – опешила Тая.

– Пока все… Когда что-то выясню, позвоню. Жди. И сиди на всякий случай дома, не выходи никуда.

– Ну куда ж я пойду? Я боюсь…

– Не бойся. Сегодня с тобой уже точно ничего не случится, я думаю.

– Потому что бомба в одно место два раза не падает, да?

– И поэтому тоже.

– А… Ты долго будешь выяснять, Сереж?

– Нет. Недолго. Я позвоню… А может, еще приеду, не знаю. Дома будь, слышишь?

– Да, да, я дома…

Сережа приехал через два часа, уселся деловито на кухне, вытащил из рюкзака пластиковую папку, извлек из нее что-то непонятное, навроде фотографического снимка, только очень размытого. Спросил у Таи:

– Посмотри… Эта машина тебя чуть не сбила?

Тая глянула, пожала плечами, проговорила виновато:

– Да я не знаю, Сереж… Я ж не видела ничего, так все быстро было… Но вроде эта, да…

– Вроде! Это не ответ, понимаешь? Ну ладно… Вот сюда еще глянь, на этот снимок…

– А что это, Сереж?

– Фотография водителя увеличенная. Можно сказать, чудо технического прогресса. Там ведь камеры хорошие стоят, все-таки рядом женская консультация… Вдруг еще какая мамаша пострадает или вдруг отец-мерзавец захочет от ребенка избавиться…

– Это ты шутишь так, что ли?

– Шучу, конечно. Смотри внимательно на фотографию… Узнаешь или нет?

– Это вроде Филипп… Да, очень похоже… Вроде это он, да… Я так и предполагала, что ж…

– А если все же абстрагироваться от того, что ты там предполагала? Он или не он?

– Да вроде он…

– Опять вроде! Я ж не могу принять такой ответ – вроде да, а вроде нет!

– А по номерам нельзя посмотреть, Сереж? А потом как-то по базе проверить…

– Ишь, умная какая, по базе проверить! Детективов насмотрелась, что ли? Да и не видно там никаких номеров… Скорее всего, они грязью заляпаны.

– Ой, Сереж… А у Филиппа вроде другая машина. Она у него большая, вроде джипа, а эта какая-то хилая…

– Ну да… Он что, дурак, на своей машине такие дела делать?

– Значит, ты все же мне веришь, что такие дела по отношению ко мне… в принципе возможны?

– В принципе все возможно, отрицать ничего нельзя. Я ж тебе не муж, чтобы не верить!

Тая хмыкнула, посмотрела на него озадаченно. Опять так шутит неудачно, что ли? И спросила осторожно:

– И что мне теперь делать, Сереж? Когда Филипп снова на меня нападет?

– Не знаю… А ты мужу уже рассказала, что с тобой сегодня случилось?

– Нет еще… А надо?

– Ну, вопрос интересный, конечно… Ты уж сама как-нибудь на него ответь. Исходя из того, что муж же тебе не верит…

– Сереж, ну перестань! Ну что ты о нем так говоришь… Он же не виноват, я же тебе всю ситуацию объясняла – про него, про Марго… Про это их пятнадцатое февраля… Тем более он в командировке и ничем помочь мне все равно не может!

– Ладно, понял, не продолжай. И сиди дома, никуда не высовывайся. Я чего-нибудь придумаю, Тая, обязательно придумаю. Да, а телефон этого Филиппа у тебя есть?

– Да, есть…

– Сбрось его мне.

– Сейчас… А ты долго думать будешь, Сереж?

– Нет. Я быстро думаю.

– Хорошо, я подожду… Я на тебя надеюсь, Сереж…

* * *

– …Я не смог, Марго… Просто не смог. Прости.

Марго лежала лицом к стене, даже не повернулась. Филипп протянул руку, провел по ее предплечью ладонью.

– Ты слышишь меня, Марго? Или ты спишь?

– Я не сплю. Я давно уже не сплю, которую ночь без сна провожу. Я забыла, что значит спать, Филипп. И ты об этом прекрасно знаешь. Знаешь и убиваешь меня… За что, Филипп?

– Но послушай меня… Ведь нельзя же так, в самом деле… Ты просто больна, Марго, просто больна…

Марго села на постели, повернула к нему бледное опухшее лицо, бросила почти истерично:

– Да, я больна, больна! И ты мог бы меня вылечить, если бы захотел! Тебе просто надо совершить конкретный поступок, а ты не можешь! Ты вообще ничего для меня не можешь сделать, Филипп!

– Почему же? Могу… Могу тебя к врачу отвезти, например. Надо же в конце концов разорвать этот порочный круг… Преодолеть эту твою… Твою…

– Что, слово не можешь подобрать, да?

– Твою… зацикленность.

– Ах, это всего лишь моя зацикленность, надо же! Выходит, я всю жизнь в этой зацикленности живу, да? И замуж за тебя выходила, будучи зацикленной, и детей воспитывала? Нет, Филипп, нет! Это слишком удобное для тебя объяснение, ты же знаешь, что это не так! Знаешь, что моя проблема гораздо глубже!

– Вот именно – проблема…. Проблема, которую надо решить.

– То есть прийти на прием к врачу и улечься в психушку? В этом ты видишь решение проблемы? Чтобы я овощем стала, чтобы у меня по подбородку слюнки текли? Это ты хочешь, Филипп?

– Нет, не этого я хочу. Ты же знаешь. Я хочу, чтобы ты просто отпустила всю эту ситуацию… И даже не ситуацию, а человека отпустила, который просто хочет жить своей жизнью… Хочет иметь детей…

– Не будет у него детей, Филипп. У меня нет своих детей, и у него не будет. Это по меньшей мере справедливо, согласись? Если он не хочет сам этого понять, то надо еще раз ему объяснить… Да что я тебе все это рассказываю, будто и сам не понимаешь! Ты ведь все знал, когда решил жениться на мне…

– Погоди, Марго, погоди! Давай все же посмотрим на ситуацию с другой стороны… Ты считаешь, что Влад перед тобой в неоплатном долгу, да? Что ты ценой своего потенциального материнства спасала его жизнь, когда в ледяную воду за ним бросилась?

– Ну да… Он бы утонул, если бы я за ним не бросилась. Он бы утонул, а я бы не пострадала… Не отморозила бы себе ничего… И у меня были бы свои дети, родные. А сейчас что у нас получается? Ему, значит, можно и хочется иметь детей, а я не могу? Ты считаешь это справедливым, да? И вообще… Я не понимаю, почему ты сейчас так говоришь! Что значит «не смог»? Ведь в предыдущих случаях ты мог, правда?