разговорился. Ясмин умела добывать сведения, как-никак, быть милой — ее работа.

Читал он трактаты о героях, давно ставших частью вардовского эпоса, обедал один, если мама не желала присоединиться. Друзей нет. То есть, полно, но на самом деле ты сама все понимаешь, ха-ха, а отец — болотная тварь, ты его не знаешь.

С каждым словом вырисовывалась пустая и невыносимая жизнь принца из стеклянного замка, из которого можно выйти только на цепи. Цепь длинная, но ее грохот слышен, наверное, и на том конце земного шара.

Обаятельный королевич. Инфант террибль. Ребёнок, которому все можно и ничего нельзя.

Англичанин. И как только мать решилась отпустить его в Чернотайю?

— А ты не пробовал выйти из-под контроля матери? — открыто спросила Ясмин.

Верн сидел, откинувшись на вставленное в лодку ложе, достойное короля, и полусонно смотрел в небо. Он выглядел человеком, выпущенным в тюремный дворик на прогулку.

Но как Ясмин не билась, дальше стеклянной стены Верн не пускал ее в свою жизнь.

— Куда выйти? На балкон? Есть вещи, которые не могут произойти. Мой тотем мал, а из прямой ветви остались только мать и я, один неверный шаг и тотем Повилики падет.

Верно. Врагов у Повилики достаёт. Но никто из них не обладает ни оружием, ни возможностями, достаточными для сокрытия преступления подобного уровня. Даже сам Верн не обладает. С помощью взрыва не уговоришь штокрозу шельмовать с данными.

Ясмин чувствовала себя очень странно. Если бы она провела с Верном те самые семнадцать тестов, как с Англичанином, то уверена, они совпали бы до последней закорючки. С другой стороны, в отличии от пошлой реальности, в Варде цвели волшебные розы, круглосуточно снимающие быт тотема. И по волшебным цветочкам выходило, что Верн очень даже никого не убивал.

Против него играло разве что отсутствие печали по погибшей невесте. Полное эмоциональное тупло. Она и не распознала, хотя писала дипломную по девиациям.

— А кто занимается расследованием?

Верн, ещё секунду назад, расслабленно медитирующий на облака, резко выпрямился. Вытянулся и напрягся, как стрела, уже лёгшая в тетиву. Морщинка гордеца, будившая дурные ассоциации, разрезала чистый лоб.

— Откуда я знаю? — раздраженно спросил он. — Военное, болото его забери, ведомство.

* * *

На еженедельный отчёт к Примулу ее позвали в тот же день. Эхолор вытянулся во всей немаленький рост и взвыл около самого уха в учебной комнате, и озвучил время приема.

Ясмин, ожидавшая чего-то подобного тут же вскочила. Нервы…

Решение Примула стало шоком и для неё. Полная реорганизация Большого совета и снятие полномочий. С завтрашнего дня должность главы совета переходила к Абалю, а сам Примул признавался приглашённым мастером со стороны, что допускалось вследствие заслуг некоторых членов научного сообщества. Вывернулся, как змея из старой шкуры. Остался в Большом совете, а формальную должность отдал сыну.

С другой стороны, разве это не значило, что главой тотема Спиреи теперь является Абаль? Ясмин не знала, возможна ли передача титула главы тотема наследнику, если предыдущий глава жив и в силе. Обычно тотем держался своего главы до смертного часа.

Мысли были дурные, знаний не хватало. Ясмин хлопнула ладонями по столу, привлекая внимание, и встала.

— Я отлучусь. Меня вызвал Примул.

— Да, мастер Ясмин, — безразлично отозвалась Низа.

Со вчерашнего дня Низа была скучной и сонной, как муха в заморозки. Реагировала с опозданием и не пыталась ссорить ее с детьми. А собственно дети обиженно сопели и записывали под диктовку прописные истины. В Варде это было не принято, просто потому что намного проще пользоваться цветами Лиданы Копри, позволяющей копировать информацию на слух сроком до месяца. Ясмин, понимающая связь руки и мозга, принудительно восстанавливала нарушенную связку. Чтобы выучить, надо понять, а чтобы понять, нужно записать. Не один раз. Поэтому она рассадила свой класс по школьной русской схеме и ходила по рядам, проверяя задание.

Ходила и мучалась. Почерк кривой и неуверенный, построение фраз — детское. Чем дальше уходит наука, тем быстрее теряются основы.

— Мастер Низа, в конце занятия соберите тетра… листы и сверьте каждое задание с копией на учебной Лидане. А класс попрошу подписать свои листы. Будьте внимательны, поскольку небрежность будет стоить вам более низкого балла.

— Балла? — тут же переспросила с любопытством одна из девочек.

Голубоглазая Кая из тотема Песчанки. Капризная, насмешливая и та ещё раздолбайка.

— Я буду ставить оценки за домашние задания, — немного подначила ее Ясмин.

— Оценки? — тут же возмутился Вик. — В системе обучения предусмотрены только зачеты. Это против правил.

Ясмин покосилась на Низу, но та сидела, опустив голову и не реагировала. Лун, к ее удивлению, промолчал, а Вейгел слушал даже с интересом.

— Зато учитель имеет право на свой стиль преподавания, это очень по правилам, цветок Вик. Что такое зачёт, кто мне ответит?

— Пять вопросов, по одному от каждого члена комиссии, — лениво ответила Литола. — Ответишь хотя бы на три из из них и зачёт сдан, ну а если меньше, то через сезон у тебя будет уже два зачета.

Литола не сочла нужным встать, сидела, как сытая кошка, покачивая изящным сапожком. Кто-то видел в этом вызов, а Ясмин первые признаки депрессии. Такие вещи начинаются с самых незначительных вещей, вроде нежелания вставать по утрам или скуки. Усилием воли она заставила себя отложить этот вопрос. Ее ждёт Примул, и она должна прийти не слишком рано, но и не слишком поздно. Что случилось у Литолы она узнает чуть позже.