— Ладно, это я могу устроить. Хотя, честно говоря, не думаю, что из этого будет прок.

Они сели в машину и поехали на север города, к Политехническому институту.

Эва думала, что они воспользуются входом через телефонную будку, но для своих был другой вход, более удобный. В сотне метров от станции метро находилась автомойка. Лиля въехала в свободный отсек, но как только со всех сторон хлынула вода и их стало не видно снаружи, бесшумно заработало подъемное устройство, и машина с обеими пассажирками плавно опустилась под землю.

— Круто у вас все устроено! — восхитилась Эва.

— А как же! Наш шеф помешан на самых современных системах безопасности. Ты же знаешь, мужчины — те же мальчишки, только игрушки у них дороже.

Машина плавно съехала с платформы подъемника и встала в гаражном боксе.

Эва с Лилей вышли, подошли к запертой двери в углу подземного гаража, Лиля открыла ее магнитной карточкой, и они оказались в обычном офисном коридоре.

Лиля поздоровалась с шедшим навстречу человеком в черной униформе и проговорила:

— Алик, дай мне ключ от шестой!

— От шестой? — мужчина поднял брови. — Но сейчас Аскольд работает в допросной. Он в курсе?

— Может, и нет, но особенно возражать не станет.

Мужчина замялся, и Лиля пристально взглянула на него:

— Я тебя сколько раз выручала? Вспомни только Сестрорецк! Или тебе напомнить?

— Да ладно, я все помню! Разве с тобой забудешь! — И он протянул ей плоский ключ.

Лиля открыла этим ключом неприметную дверь в конце коридора и провела свою спутницу в маленькую полутемную комнату с огромным, во всю стену, окном.

За этим окном была другая комната — побольше и ярко освещенная. Посреди нее стоял металлический стол, с одной стороны которого сидел, понурившись, Андрей Борисович. Он выглядел нелепо и жалко — все еще в женском платье, смятом, испачканном и порванном на плече, с блестящей от пота лысиной.

Для полноты унизительной картины руки его были прикованы к столу наручниками.

По другую сторону стола сидел мрачный седовласый мужчина лет пятидесяти, с холеным и высокомерным лицом. С той же стороны, но чуть дальше от стола, в своем огромном кресле восседал директор детективного агентства Аскольд Аскольдович. Он сжимал в зубах толстую незажженную сигару.

Эва поняла, что окно перед ними — одностороннее, то есть они видят все, что происходит в комнате для допросов, оставаясь при этом невидимыми.

Раньше ей приходилось видеть такое только в кино.

— Вот это и есть наша допросная. — Лиля гордо показала комнату за стеклом.

— А кто тот мужчина напротив Андрея Борисовича?

— А это его непосредственный начальник, генеральный директор фирмы «Полином». Он настоял на том, чтобы лично допросить разоблаченного «крота».

Звуки из-за стекла не доносились, Эва будто смотрела старый немой фильм.

— Можно что-то сделать, чтобы мы их слышали?

— Сейчас, я сделаю… — проговорила Лиля, перехватив ее взгляд. Она подкрутила какой-то тумблер, и из-за стекла донесся издевательский голос вальяжного мужчины:

— Вот теперь, Андрюша, ты одет, как полагается! Это платье тебе очень идет! Оно чрезвычайно удачно подчеркивает твои внешние, а главное — внутренние черты!

Арестованный опустил глаза в стол.

— Сволочь! — заорал его шеф, отбросив внешние приличия. — Как ты посмел меня подставить? Как посмел меня обокрасть? Сколько лет я тебя терпел! Терпел твою бездарность, твою лень, твою жадность, твои капризы… все ради сестры! Угораздило же ее выйти замуж за такого тюфяка! Но теперь мое терпение кончилось! Воровать я никому не позволю, даже зятю…

И тут Андрей Борисович впервые подал голос.

— Она собирается от меня уйти…

— Что?!

— Катерина… она собирается со мной разводиться. И обещала при разводе отнять у меня все, буквально все… обобрать меня как липку и выбросить на улицу. Мне нужно было заработать хоть немного денег, поэтому я и решился…

— Господи! — Шеф поднял руки к потолку. — Какое радостное известие! Катерина наконец решила выкинуть тебя вон… я так рад, что, пожалуй, оставлю тебя в живых. И даже не уволю.

— Правда? — Андрей Борисович поднял испуганные глаза, в которых затеплилась надежда.

— Правда, правда! Я только переведу тебя управляющим в наше новое отделение…

— В какое отделение?

— А ты что, не знаешь? Мы открываем отделение на Колыме. Это перспективный, развивающийся район…

— Ох…

Лиля взяла в руку микрофон и проговорила в него:

— Аскольд Аскольдович, хочу вам напомнить — мы должны узнать, имеет ли он отношение к взрыву автобуса. Вы обещали это в обмен на важные услуги…

— Ах да! — проговорил шеф детективного агентства, придвинулся вместе с креслом к столу и проговорил:

— Ну, вы свои семейные дела решили, теперь я хочу задать свой собственный вопрос.

Директор «Полинома» покосился на него, недовольно поморщился и бросил:

— Я не возражаю.

— Спасибо. Это не ты заложил в автобус бомбу?

— Что?! Бомбу?! — В глазах Андрея Борисовича вспыхнул ужас. — Да я никогда… ни в коем случае…

— Этот слизняк и правда не решился бы на такое! — усмехнулся директор «Полинома».

— Но ведь решился же он обворовать вашу фирму!

— Воровство — это в его духе, но убийство, тем более многих людей… нет, я не верю! Это не его формат!

— И зачем? Зачем мне это? — воскликнул Андрей Борисович. — От этого взрыва у меня были одни неприятности! Погибли курьеры, с которыми я так хорошо работал, пропала одна поставка, то есть я потерял живые деньги, пропал налаженный канал… и в конечном счете из-за этого вы меня поймали…

— В этом есть логика, — кивнул Аскольд Аскольдович. — Но кто-то ведь взорвал этот чертов автобус… И мой человек погиб.

— Да я-то тут при чем?! — застонал Андрей Борисович. — Я вообще со взрывчаткой работать не умею!

— Можно подумать, ты вообще работать умеешь, — фыркнул его начальник, — вот, и рад бы тебя под это дело подвести, да ведь потом с компетентными органами неприятностей не оберешься.

— Ладно, забирайте его, — вздохнул Аскольд Аскольдович, — он нам больше не интересен.

— Едем! — директор фирмы «Полином» нехорошо блеснул глазами. — Едем, Андрюша, домой, к Катерине. Я ей все расскажу и вас наедине оставлю.

Андрей Борисович затрясся, но тут Лиля отключила звук. Было очень забавно смотреть на распахнутый в крике рот и вылупленные глаза Андрея Борисовича.

«Полный облом, — сердито думала Эва, — никто никого не взрывал, как этот мерзкий тип сказал — ему это было невыгодно. А если бы выгодно было, он бы и не задумался. Надо же, до чего некоторых людей жадность доводит!»