– Еще секунда – и она заговорит, – засмеялся Галвин. – Хозяин, скажет, ты что творишь? Этот гном тебе в спину стрелял! Не согласна я с ним дружить!

Орк устало опустился на корточки.

– Где уж тут зверю разобраться, когда у нас самих кругом голова идет.

– Хватит пытаться. Меня после каждого раза потом трясет полчаса. Не подпустит она меня.

Шакнар бросил на Халу укоризненный взгляд:

– Вот отчего ты такая упертая? Ладно, пойдем в загон, нагулялись.

Уже двенадцатые чутки они поджидали Караннона в «Славе металлургов». Феомант ракшей не спешил с визитом. На шестой день Громмард доехал до южной заставы, нашел там синего демона-таможенника и попытался выяснить, что вообще происходит. Ответ был лаконичен: «Ждите. Едет». Оказавшись вдвоем в незнакомом городе, он почти все время проводил вместе с Шакнаром. Военное прошлое сблизило их. В первый же вечер после очного знакомства они засиделись в кабаке, опорожнив целую батарею пивных кружек. Вокруг шумел мирный, веселый и хмельной Фаркрайн, а над их столом витали призрачные миражи былых сражений. Только теперь эти картинки прокручивались с двух разных сторон. И каждый ловил себя на мысли, что говорят они, по сути, на одном и том же языке. Потом они снова пили и по очереди пели военные песни. А после горланили вместе, сами толком, не понимая, что и о чем. На следующее утро Шакнар зашел за гномом, чтобы пригласить его на пешую прогулку – обоим стоило хорошенько проветрить больные головы. Так и сложилось их совместное бытие: как только один куда-то собирался, заходил за вторым и, наоборот. О будущем оба предпочитали не распространяться. Просто двум бойцам нежданно выпал отпуск. А уж где, кто из них служит – никого не касается.

На третий вечер, приняв по графину терпкой и сладкой гномьей медовухи (а чего еще ждать от бывалых солдат на отдыхе), им приспичило прогуляться в порт. Поглядеть на корабли и вообще. Пока дошли, оказалось, что глядеть можно только на звезды и огоньки бакенов. Они обязательно заблудились бы в лабиринте пирсов и грузовых пакгаузов, но, к своему счастью, набрели на патруль стражников. Те отвели двух запоздалых любителей красивых видов до ближайшего торного перекрестка и ткнули пальцами в направлении центра города. Чтобы подкрепить силы перед пешим марш-броском, они, как водится, занырнули в ближайший открытый трактир. Компания в нем собралась крайне разношерстная. Причем в прямом смысле, потому что в углу, за специальным низким столом сидела парочка ликантров в своем животном облике, а именно – в виде гигантской выдры, а также – не меньших размеров бобра и жадно поглощала с тарелок сырые продукты. Остальные посетители являлись представителями вольных профессий. От дюжих портовых докеров до мастеров искусства карточной игры. Судя по тому, что у некоторых картежников отсутствовали пальцы на руках, им пришлось немало совершенствоваться в избранной профессии. Звенели деньги, табачный дым плавал по воздуху слоями. Среди любителей поздних развлечений присутствовало немало женщин, чью природную красоту с трудом можно было разглядеть под густым слоем косметики. Громмард немедленно почувствовал себя галантным кавалером и поставил выпивку довольно таки смазливой девице, которая стала ему подмигивать с момента, как только они с Шакнаром подошли к стойке бара. После нескольких глубокомысленных замечаний гнома о погоде и неуклюжих комплиментов даме та с непринужденностью подсела к нему и Шакнару за стол и приняла живейшее участие в истреблении пива и беседе, ни слова из которой никто потом так и не смог вспомнить. Вечер близился к тому моменту, когда нужно было или расплачиваться и прощаться, или расплачиваться и брать даму с собой, но ее бывший ухажер, внезапно появившийся на горизонте, внес разнообразие в культурную программу их досуга.

– Этот мерзавец клеится к моей милашке!

Галвин не совсем понял, что произошло раньше – детина сначала предъявил претензии или сразу треснул ему в глаз.

Гнома вместе с табуретом, на котором он скорее покачивался, чем сидел, унесло на другую сторону зала. Ревнивец хотел проследовать за ним, чтобы продолжить экзекуцию, но на его пути внезапно встала коренастая фигура Шакнара. Короткий взмах руки с доворотом корпуса – и громила улетел в противоположном направлении, прихватив с собой два опрокинутых стола со всем их содержимым. Орк флегматично проследил за траекторией полета хулигана, а его рука раскачивалась внизу со сжатым кулаком словно чугунная гиря. К несчастью, у местного парня в баре обнаружились друзья, к которым немедленно примкнуло несколько материально пострадавших лиц (на пол попадали не только пивные кружки и бутылки, но и игральные карты вместе с денежными ставками). Тут Галвин по-новому оценил словосочетание «обоерукий калимдорец». Орк даже не бил. Он скорее расфасовывал людей по разным участкам пола. Несколько уже не столь агрессивных типов затеяло поиграть с Шакнаром в салочки вокруг столов, причем орк выступил в роли «во́ды». Громмард к тому времени уже пришел в себя и ему как раз случилось оказать Шакнару ответную услугу, поскольку половой вмешался в задорные «догонялки» метким броском табурета. Орк получил удар по темечку и ненадолго перестал участвовать в веселье. Тогда артиллерист показал, что не зря столько лет драил пушки банниками наряду с простыми канонирами. Кулак Галвина приобрел почти такие же убийственные свойства, как и у Шакнара. Те, кто попытался взять реванш в драке, немедленно в этом убедились. А потом в кабак ворвались стражники и повязали всех буянов. И Галвина с Шакнаром в первую очередь. Их вкупе с остальными дебоширами поместили в какую-то гнусную дыру с двухъярусными нарами и серыми шерстяными одеялами поверх. Впрочем, два солдата знавали и более скверные места. Они немедленно организовали сбор средств на выпивку среди всего пострадавшего от произвола блюстителей порядка народа (к тому моменту конфликт между посетителями трактира изжил себя полностью), вручили сумму одному из дежурных по этому заведению полицейских и, после того, как он отнял разумную долю за посредничество и обратил остаток в несколько бутылок пшенной, возлияние продолжилось.

До постоялого двора они добрались лишь под вечер и в совершенно раздрызганном состоянии. Отчего проспали половину следующих суток. Поутру, которое наступило сразу после полудня, оказалось, что у обоих невесть куда исчезли из карманов все деньги, причем, что удивительно – сразу с кошелями. Пришлось загнать кое-что из обменного фонда скупщикам. Деньги понадобились еще и по причине того, что во вчерашней драке кто-то крепко угодил орку по зубам, да так ловко, что вышиб уж две штуки. Шакнар утверждал, что это халдей попал в него табуреткой, а Громмард возражал – дескать удар мебелью пришелся орку в аккурат по затылку. До этого каждого пользовали исключительно полковые врачи, так что их ожидал неприятный сюрприз в виде цены, которую пришлось отвалить гражданскому магу-лекарю, что за пару часов вырастил калимдорцу два новых зуба, а заодно и вывел гному лиловый синяк в пол-лица. «Дорвались». Так охарактеризовал их загул Шакнар. Галвин полностью разделял точку зрения собутыльника. Остальное время прошло в том же ключе. Но теперь каждый день они посвящали изучению окрестностей и прочим культурным мероприятиям, а сегодня как раз собирались устроить экскурсию в знаменитый Дом Игрищ. По этому случаю Галвин надел самую парадную одежду, подстриг свою короткую бороду и надушился лавандовой водой. Шакнар скептически осмотрел его внешний вид: