Не давая ему опомниться, вскочили со своих мест Сергей с Васькой и устроили ожесточённую перебранку, кто из них первый будет докладывать. Видимо, успели сговориться, действовали слаженно и с огоньком.

– Я по должности выше! Я старший инженер! – вопил Серёга и тыкал указательным пальцем куда-то в потолок.

– Подумаешь! Я тоже старший! И у меня тематика важная! – отвечал Василий.

– Да твою тематику я в гробу видал! – включил на полную громкость свой мужественный баритон Сергей. – Старым хламом занимаешься! Вот у меня тематика так тематика…

Зрители в лице четырёх девиц хохотали и подзадоривали дуэлянтов.

При очередном упоминании «тематики» до Бадранова, наконец, дошло, что над ним издеваются. Пробормотав что-то неразборчиво, он кинулся к двери, пинком распахнул её и понёсся по коридору в сторону кабинета нового начальника отделения. Жаловаться, наверное.

В комнату, потирая лоб, вошёл Витька Грачёв, с ним Марьяна и ещё несколько обитателей соседнего отдела. Они стояли под дверью, наслаждаясь спектаклем, и едва успели отскочить, когда Бадранов вылетел. Витьку слегка задело.

Оказывается, они с самого утра узнали, что несколько отделов объединяют и назначают нового начальника, вот и решили заранее посмотреть, что их ждёт.

– Лёшка, меня тоже сняли с начальников отдела, да плевать я хотел на это! – начал уговаривать Алексея Виктор. – Сделать ничего нельзя, у них всё проходит под оптимизацию, вроде как сокращений нет, а есть изменения штатного расписания. Ну, ведущими будем числиться, работы-то всё равно ни для кого нет. Марьяшкин диплом вот доделаем, и увольняться можно будет, – и он нежно посмотрел на Марьяну.

Алексей ответил:

– Нет, я с начальником-идиотом работать не буду. Противно уж очень. До сих пор везло, и начальник отделения, и зам. по науке умные мужики были, в работе разбирались, гайки не закручивали. Субординация сама по себе складывалась, на основе уважения. А этот козёл себя сразу так показал, что работать в какой угодно должности под его руководством я не смогу. Так что я буду увольняться.

Во второй половине дня всех сотрудников отдела по одному вызывали в приёмную для ознакомления с приказом и новым штатным расписанием. Должности потеряли только начальники отделов, они стали ведущими инженерами.

До конца дня все сидели на стенде, туда новый начальник ещё не заходил – похоже, боялся новой встречи с подчинёнными. Смотрели телевизор, но вроде бы никаких потрясений в стране не произошло.

Единственным значимым событием за этот день было сообщение о том, что вчера в Москве высшие органы утвердили новый государственный флаг – «триколор».

– Нелька, когда пойдёшь опять в центр города, посмотри, какой флаг над Мариинским дворцом, старый или новый. В понедельник доложишь, а то непонятно, в какой стране живём, – сказал Вася.

– Над Мариинским-то точно уже новый, Ленсовет же сразу против ГКЧП выступал. А вот интересно, какой флаг над Смольным? – спросила Нина.

– Над Смольным тем более новый, там же Собчак мэрствует, – ответила Татьяна.

– Ничего я смотреть не буду, – с вызовом заявила Неля. – Я вообще в центр не попаду сегодня. Мне ужин приготовить надо.

Все, кроме Татьяны, с удивлением на неё уставились. Начали приставать, расспрашивать, но добиться от Нельки долго ничего не удавалось. Она только смеялась и строила рожи. Наконец с гордостью сообщила, что теперь она замужняя женщина и должна заботиться о семье.

Тут же Василий достал бутылку, и отдел радостно начал отмечать перемену в Нелькиной жизни, которую она так долго ждала.

В разгар веселья хлопнула входная дверь, и вошёл Бадранов.

Физиономия у него была подготовлена самая что ни на есть приветливая и добродушная, видать, его просветили старшие товарищи, что с коллективом надо всё-таки попробовать наладить контакт.

Но, как только он увидел бутылку и тесный кружок собутыльников, маска мгновенно сползла с неприспособленного к её ношению лица, и он заорал:

– Это что за сборище? В рабочее время! На рабочем месте! Прекратите всё немедленно!

Однако близко подойти не решался, размахивал руками и притопывал ножкой около двери.

Алексей не спеша взял бутылку, разлил остатки по стаканам и поставил её под стол.

– Уважаемый Арсен Бардакович, – начал он и сделал паузу, чтобы слушатели смогли оценить только что изобретённое им отчество начальника.

Все засмеялись, кроме, естественно, Бадранова. Тот стиснул зубы и процедил:

– Борисович.

– Да, извините, Ослан Борисович, – продолжал издеваться Алексей, – перепутал, это фамилия ваша Бардаков. Так вот, у нас в отделе происходит традиционное пятничное чаепитие в честь окончания рабочей недели. Кстати, рабочий день уже закончился, и вы можете присоединиться, чистый стакан найдётся. Налить чайку? Нашего, крепенького?..

Новый начальник сумел всё-таки взять себя в руки и решил временно отступить.

– Нет, спасибо. Я пришёл осмотреть помещение, закрыть и опечатать. Где ключ и печать? – спросил он.

Пришлось свернуть посиделки. Печать Алексей отдал сразу, а ключ, как обычно, куда-то бросили, искали его довольно долго. Бадранов молча ждал. Когда все вышли со стенда, он закрыл и опечатал дверь и остался стоять во дворе, глядя вслед сотрудникам своего отдела. Они шли и переговаривались:

– Вот сволочь, настроение под конец дня испортил.

– Стаканы не помыли, к понедельнику засохнут совсем.

– По-моему, он крашеный. Цвет волос странный какой-то.

– Алёшка, а ты точно уходить решил? Ты его достал, он тебе не простит этого спектакля.

– Точно, – ответил Алексей. – Две недели потерплю, место у меня на примете давно есть, но подождать немного надо. А потом заявление напишу. Куда ухожу – говорить пока не буду, но вы удивитесь.

– Возьми нас с собой, – заныла Валентина, – с этим придурком жизни не будет совсем. Дисциплины ему захотелось! Без денег какая дисциплина?

– Нет, никого взять не смогу, потом узнаете, почему, – ответил Алексей. – А вообще, когда мы сидели сегодня на стенде, я хотел под конец выпить за, так сказать, последний день жизни нашего отдела, да этот козёл всё испортил. Я сейчас подумал, номер нашей комнаты – 1991, год сейчас тоже тысяча девятьсот девяносто первый, это судьба.

– А кто знает, почему у нас нумерация комнат в институте такая странная? – спросила Неля. – Беспорядочная какая-то. Системы нет.

– Я знаю, послушайте ветерана, – отозвался Сергей. – Я здесь сразу после окончания института по распределению оказался. Когда пришёл, здесь ещё мой отец работал, потом он на пенсию ушёл.

Так вот, отец рассказывал, что в пятидесятые годы сюда перевели из большого НИИ, где он тогда работал, новый экспериментальный отдел, который создали для изучения и освоения вычислительных машин. Отдел этот имел номер 19.

Эти машины тогда работали на лампах, и были они огромные, горячие и шумные. Разместили всё это хозяйство в подвале, и все