С понедельника у Татьяны началась новая жизнь. Работа в мэрии имела свои особенности, и первая из них – необходимость работать весь день, буквально не отрываясь от клавиатуры. От такого напряженного труда бывшие инженеры, развращённые в последние годы бездельем и необязательностью, совершенно отвыкли.

Но пришлось привыкать, и ничего, через неделю этот режим стал казаться Татьяне совершенно нормальным. Работа была несложной, как и предполагала Нина, главным оказалось умение хоть как-то общаться с компьютером и грамотность при наборе текстов.

Вначале Татьяне всё казалось интересным и необычным: толкотня в коридорах, в которой порой мелькали знакомые из телевизионных репортажей лица; столовая с очень хорошим набором блюд, правда, довольно дорогих; мэр Анатолий Собчак, который время от времени встречался ей в коридоре.

Этот высокий человек в коричневом костюме всегда ходил быстро и не глядя по сторонам. Татьяна поняла причину: с ним каждый встречный норовил поздороваться, если всем отвечать – никуда не получится дойти, а когда он смотрит в пол, то и здороваться с ним не будут.

Буфет для высшего руководства был отдельный. Правда, вход в него был свободным, но никто из рядовых сотрудников туда не заходил, это было не принято.

Продуктовые наборы тоже периодически продавались. Пункт выдачи находился в подвале, под основным зданием, и путь туда был извилистым и запутанным. Очень всё похоже на их родной институт.

Понемногу Татьяна начала разбираться в сложной структуре распределения обязанностей в её новом отделе. Впрочем, сложности-то как раз и отсутствовали: все сотрудники чётко делились на три группы, как в известном анекдоте. Только там эти группы назывались: «жорики» – жёны ответственных работников, «лорики» – любовницы ответственных работников, и «суки» – случайно уцелевшие квалифицированные инженеры», а в Татьянином подразделении классификация была несколько иной.

В отделе работали практически одни женщины. Имелось в наличии всего двое мужчин, один – начальник отдела, второй – странная личность с неясным статусом. Этот как раз сидел в одной комнате с Татьяной за соседним столом.

Когда Татьяна первый раз присутствовала на общем совещании отдела, которые, как потом выяснилось, просто обожал устраивать начальник, она была просто поражена. Все тридцать женщин были настоящие красавицы!

Ухоженные, прекрасно одетые, все, как одна, в узких тёмных юбках, они сидели вдоль стен, выставив на всеобщее обозрение стройные ножки в отличных, совершенно целых колготках. Туфли у всех тоже были просто великолепными – на высокой шпильке, разных цветов – в тон одежде. И где они такую красоту достают? Умело накрашенные лица прямо-таки излучали доброжелательность и внимание.

Татьяна даже оробела, невольно возник вопрос: а что, собственно, она-то будет делать в этом цветнике? В своей самовязаной кофточке и юбке трёхлетнего возраста? Да и колготки не новые, уже на пятке вчера дырочку заштопала…

С другой стороны, внешностью её Господь вроде не обидел, прорвёмся! Похоже, начальник тщательно занимался подбором кадров. Он же их с Ниной видел, в конце концов.

Через несколько дней работы Татьяна смогла мысленно разделить всех сотрудниц на три группы.

Первая, самая малочисленная и привилегированная, – это родственницы руководства, но не жёны, а не очень близкие родные – тёти, двоюродные сёстры и тому подобное. Эти не работали ВООБЩЕ. Ни к чему не прикасались, даже для виду. Но на работу ходили, сидели на своих местах.

Как потом поняла Татьяна, их оформляли на работу в мэрии для выработки стажа в городских органах власти, за что впоследствии предполагались высокие пенсии и всяческие льготы. Даже жильё ещё кое-кто из них успел получить, хотя очередь вскоре была ликвидирована, государство просто перестало выделять площадь бесплатно.

Вторая группа – это «просто красавицы». Начальник собрал их из разных структур городской власти, которые распускались и преобразовывались в связи со сменой политического строя. Они, в отличие от «родственниц», много работали, умели обращаться с документами и были опытными чиновницами.

Но внешность не давала гарантии неприкосновенности, время от времени кто-то из «просто красавиц» попадал в опалу и изгонялся из цветника. Их просчёты остались неведомы Татьяне, чем они не угодили начальнику – неизвестно. Печальным опытом никто не делился.

Ну, и третья группа, к которой относила себя и Татьяна, это «рабочие лошадки». Эти были свои, понятные Татьяне люди, все из бывших работников научно-исследовательских институтов, инженеры, старшие инженеры, а одна даже была кандидатом технических наук. Но – надо отметить вкус начальника – все очень симпатичные, с хорошими фигурами и умением одеваться даже в условиях бушующего кризиса.

Татьяна была завалена работой с утра до вечера: сочиняла протоколы заседаний, бегала к юристам для получения согласований, правила какие-то совершенно безграмотные документы. Похоже, её работа устраивала руководство, но это имело и другую сторону: ей давали всё больше и больше поручений.

Другие «рабочие лошадки» тоже не посрамили звание научно-технической интеллигенции, за что были награждены горами требующей обработки документации. Все они сидели целыми днями на своих рабочих местах, не поднимая головы от клавиатуры. Пообщаться почти совсем не удавалось.

Единственный мужчина в Татьянином отделе, за исключением начальника, представлял из себя довольно колоритную личность и носил звучную фамилию – Размежлицкий. Татьяна поняла через некоторое время, что он является одним из очень немногих уцелевших при смене власти сотрудников Смольного: он знал как свои пять пальцев все закоулки старого здания, все ходы-выходы и даже подземные помещения.

Внешность Размежлицкий имел достаточно тусклую, на физиономии частенько с утра явственно читались следы вчерашнего возлияния. Но одет он был всегда очень тщательно и дорого, это сразу поняла даже Татьяна, совершенно не искушённая в мировых брендах. При этом в одежде его всегда присутствовала некоторая небрежность – пиджак расстёгнут, узел шикарного галстука слегка ослаблен, руки в карманах отглаженных брюк.

Руки, кстати, практически все сто процентов рабочего времени в карманах и находились, он совершенно ничего не делал целыми днями. Болтался от стола к столу, курил, беседовал с «родственницами» и иногда с «красавицами».

Татьяна решила, что он достался новому руководителю в наследство с настоятельной просьбой не трогать эту «священную корову» ни при каких условиях. Похоже, по каким-то неведомым причинам кому-то влиятельному нужно было его присутствие в отделе.

Однажды, дней через пять после прихода Татьяны в мэрию, Размежлицкий изменил свой обычный маршрут обхода комнат отдела и остановился около Татьяниного стола с явным желанием вступить в разговор.

Поинтересовался, чем она занимается, повосхищался, как ловко она управляется с компьютером, очень непринуждённо сделал пару комплиментов.

Татьяна почувствовала к нему некоторую благодарность, ведь остальная отдельская публика относилась к «рабочим лошадкам» чисто потребительски и на контакт не шла. Захотелось сделать ему