— А я — ничего для тебя, поэтому мне можно прямо… Да, я понимаю… Так и выходит.

— Валер, меня всё устраивает! Честно!..

— Снежинка, я же потому тебя из дому выкрал, что понимал: если перенесу «конфетки — цветочки» на после праздников, то всё провороню. Уйдёшь к кому-нибудь другому. Или, вон, своего этого «придурка» простишь. И мне опять Бог весть сколько… в смысле, так хоть ночами видимся. И я ща тобой ухаживаю так, как лучше всего умею. Тебе же нравится?…

— Мне нравится, — ну, здрасте, приехали! Стою, как дура, покраснела. Прям девица на выданьи на смотринах с женихом… Снежанна, не таять! Соберись!

— Снежинка, какой бы ты хотела Новый год? Есть пожелания?

— Только б не одна. У тебя какие-то идеи?

— Предлагаю на выбор: какой-нибудь клуб по твоему вкусу, или пригласим гостей и здесь их примем, или, поедем с моими друзьями и их половинами в Карелию — там чудесный пансионат: лыжи, бассейн, все дела… одни взрослые, все без детей…

— А можно «здесь», но без гостей? Мне приглашать некого, а с незнакомыми людьми всю ночь встречать и праздновать — уж лучше тогда в клубе… насчёт пансионата — я не знаю… я, так-то, не любитель загородных развлечений…

Вот жеж, ДУРА!!! Сейчас он сразу всё поймёт!!! Это же всё равно, что сразу сказать, мол, я ТАК всё время за тобой скучаю, всё время думаю… дескать, хочу, чтоб только ты рядом и в безраздельном моём владении… ИДИОТКА!!!

Как-то я совершенно проворонила момент, когда «отстранённость» и «по течению» вдруг перешла в «я больше не могу без тебя»… Вообще, ничего не понимаю.

Да, секс — отвал башки. Но это, всё-таки, просто секс. По утрам Валера — сдержанный и отстранённый… даже никогда не позвонит, когда задерживается, типа, на работе. Вообще, как будто, мы — соседи… А ночью — как совершенно другой человек: ТАКАЯ нежность. Прям даже пару раз всплакнула, когда заснул. Чтоб, не дай, Бог, не услышал.

Валер, КАКОЙ ты настоящий?… И кто я тебе?…

— Я тоже так хотел!!!! Снежинка, какая ж ты — Снежинка!!! — подхватил на руки и закружил по комнате…

* * *

31 декабря. С самого утра — как белка в колесе: салатики, закусочки, горячее на сегодня: «полуфабрикат», что б осталось только поставить в духовку и не отвлекаться, на завтра всё — чтоб полдня не на ногах…

Сбегала в салон — привести себя в порядок «с головы до пят». Чтоб мой Валера понял: он только мой, и без вариантов. Чтобы пропал, чтобы закружилось в голове, и мыслей ни о ком другом…

* * *

Валера!!! Ты, вообще, ГДЕ??? Вытерпела только до семи. Кругами вокруг телефона ходила, чтоб трубку не сорвать, и не позвонить. В семь уже совсем нервы сдали. Набрала… Гудки идут и всё. Трубку никто не берёт.

В полвосьмого снова набрала. И снова без ответа. Одни проклятые гудки. Господи, ВАЛЕРА-А-А!!!! Да что с тобой случилось, милый???!!! ГДЕ ТЫ???

А в девять, вообще, «отключён или вне зоны». Так, Снежка, подожди. Что ж получается: сначала два часа — просто занят был… ЧЕМ-ТО!.. И гудков не слышал. А через два часа услышал, увидел, кто звонит, и трубку отрубил?…

Получается, что так. Где в наше время случается «вне зоны»? В метро? Что ты вдруг делаешь в метро, Валера? Экзотики хлебнуть? Или за городом… да, я помню: у нас традиция ходить по баням. В загородных саунах и с девками…

А я тут, блин, сижу. Наготовила, твою мать. И на стол, и себя. Комплектом…

Господи, а, если правда, что-то страшное произошло?! А что гудки? С гудками всё просто. Пока его, раненого, везли, труба «гудела». А потом кому-то из окруженья надоело слушать пронзительный рингтон, он мобильник и отключил. Чтоб не по нервам… точно!.. Патологоанатом… Ой, мамочки-и-и…

***.

Наверное, я за всю жизнь столько не наревела, сколько за эти два с половиной часа страшных картин перед глазами. Прям до икоты… А в полдвенадцатого на всю квартиру грянул телефонный звонок. Схватила трубку, и замерла, боясь дышать…

— Алло! Малюсенький! Алло!!! Снежинка, милая, ты меня слышишь?

— Алло, — устало прохрипела чужим голосом…

— Прости, миленькая, я всё, когда приеду, объясню! Не жди меня! Всё, больше не могу гово…, - и короткие гудки…

ОПЯТЬ гудки???!!! «Не жди меня»??? Как это мило!

* * *

«Како-о-ой ты хочешь Новый го-о-од, Снежинка?»… Капец!!! Вот именно такой! Прям угадал! Оракул, твою мать!!! Твоя «Снежинка»-дура, вся намылась, начистилась, вся причепурилась… Жранья на два дня вперёд, вон, наготовила… Говоришь, всеядный? Тогда салатики с пола жри!

Боже, какая же я дура!!!

Так, стоп! В башке прям рой мыслей одна реальнее другой. Так, тихонько, Снежка… давай всё по порядку и не забегая вперёд, чтоб снова в голове всё не перемешалось…

Значит так. Пушкин. Три месяца назад… «без двух дней», блин! — услужливо подсказала память. Итак, вот мы входим в ресторан. Вот садимся. Я вся на взводе — радости полные штаны. Ещё б! ТАКОЙ заказ!..

Потом к нашему столу подходит ща моей спиной, я думала, официант… Что-то ему про «не прошло и года» пошутила… Вроде, всё… А! Нет! Ещё я, вроде бы, сказала, что, мол, чтоб скорее возвращался с заказом, а то мы будем его последними клиентами… Я так сказала? Чёрт! Вполне себе могла. Сидела, как на иголках. Скорее хотелось праздновать, радоваться, творить глупости…

Так… что потом? Потом мужчина рассмеялся, поцеловал мне ручку и Вадим его представил….

Пригласил присоединиться. А, нет! Сначала, вроде бы спросил, мол, с кем Вы. А тот ответил, дескать, я всегда один… И тут я влезла с шуткой: «в поле воин». Потом он рассмеялся, и всё. Меня, как выключили из «игры».

Они с Вадимом сидели что-то скучное обсуждали. Прохоров до конца обеда на меня больше так и не взглянул — я это отлично помню, потому, что меня задело.

На прощанье опять ручку мне поцеловал… и да, наконец-то посмотрел. Но, лучше б, не смотрел. Такой холодный пронзительный взгляд… Аж до мурашек.

Вот оно!!! Это он, получается, так прям страшно на «официанта» оскорбился?! До скрежета зубов… Да, получается… потом раза три-четыре случайно пересекались. И каждый раз здоровался и разговаривал исключительно с Вадимом. Хотя, конечно, ручку целовал…

Так-так та-а-ак, «Снежинка»… Так страшно на пустяк обидеться, три месяца носить в себе ненависть, а вот и случай подвернулся: пьяная скандальная идиотка — бери голыми руками и домой вези. Ещё и, практически, сама в постель прыгнула… и дальше всё прыгала и прыгала… САМА!

Вот и объяснение его непременной холодности по утрам и равнодушия днём. А зачем притворяться, напрягаться, выдавливать из себя внимательность и нежность. Он их, вон, ночью все растратил. Днём просто уже сил нет роль играть.