на этом наши беды не кончаются. На рассвете 31 октября борьба возобновляется по всему фронту с такой же интенсивностью, как накануне, без важных событий на северном фасе ипрского выступа, удерживаемом французскими корпусами, но в тяжелых условиях для южной части, занятом британской армией. Там противник, усиленный еще одним армейским корпусом – 2‑м баварским – и воодушевленный достигнутым накануне успехом, атакует на многих участках от Гелювельта до Мессин.

Английская 1‑я дивизия, несмотря на очень упорное сопротивление, не может удержаться в Гелювельте, который попадает в руки немцев. Разбитая английская линия откатывается в середине дня в леса между Фельдхуком и Хооге.

Замок Хооге подвергается сильному артиллерийскому обстрелу. Командиры обеих первых английских дивизий, а также несколько офицеров их штабов убиты или ранены. Положение критическое. Английское командование считает его настолько поколебленным, что подумывает об отходе всего своего 1‑го корпуса. Такое решение было бы признанием и началом поражения. Это поражение могло бы превратиться в разгром ввиду того положения, в котором остались бы войска в северной часто выступа, в большей части отрезанные от сообщений с тылом. Счастливый случай позволил нам предотвратить эту катастрофу.

В то время, когда должен начаться отход англичан, я нахожусь в мэрии местечка Фламертинге с командующим армией ген. д’Юрбаль и командиром 9‑го корпуса ген. Дюбуа. Здесь я узнаю от французского офицера для связи при командире британского 1‑го корпуса ген. Хейге майора Жамэ о серьезности событий, разыгравшихся на британском фронте. В это самое время, между 15 и 16 час., через Фламертинге проезжает фельдмаршал Френч. Он только что был в своем 1‑м корпусе в замке Хооге. Узнав о том, что я в мэрии, он приходит туда ко мне; немедленно завязывается разговор о создавшейся обстановке и о решении отходить, которое вот-вот должно быть приведено в исполнение. Он рисует мне чрезвычайно мрачную картину состояния 1‑го армейского корпуса. Войска находятся в полном отступлении на Ипр, тяжелая артиллерия на рысях отходит на запад, дороги забиты и загромождены зарядными ящиками и всякого рода повозками, а также толпой раненых, стекающихся к Ипру. Это – начало поражения. При таких потрепанных войсках, которые невозможно собрать и привести в порядок, английский фронт окончательно разбит. Если от войск потребуют продолжать сражение, то фельдмаршалу, по его собственным словам, не останется ничего другого, как идти умирать вместе со своим 1‑м корпусом.

Отнюдь не отрицая глубины кризиса, переживаемого британским 1‑м корпусом, я прежде всего думаю о тяжелых кризисах, которыми его отступление грозит армиям союзников, сражающимся в нескольких километрах вокруг Ипра, а затем и всему делу союзников. При грандиозной атаке, которой мы подвергаемся, всякое допущенное нами отступательное движение навлекает на нас волны мощного концентрического наступления, которое мы не в силах ни задержать, ни локализовать.

В тылу нашего боевого фронта местность не предоставляет нам никаких естественных препятствий. За неимением времени мы не могли оборудовать тыловую позицию. При таких условиях отход наших сравнительно немногочисленных войск по обширному, но пересеченному полю сражения быстро превратится в разложение, особенно в дневное время, и мы в смятении и расстройстве будем отброшены на фландрскую равнину, а оттуда быстро оттеснены к морю. Однако отступает только британский 1‑й корпус, другие наши корпуса продолжают держаться; французский 9‑й корпус может предоставить в его распоряжение свои резервы; на следующий день должны прибыть новые французские подкрепления. Поэтому я прошу любой ценой удержать британский 1‑й корпус на месте и обещаю перейти в наступление, чтобы по возможности ослабить нажим противника на него.

Высказывая эту точку зрения, я в то же время в нескольких строках набрасываю на листке бумаги ее основные положения как для того, чтобы четко сформулировать свои мысли, так и для того, чтобы в определенной и точной форме передать их своему собеседнику. Этот довольно небрежно исписанный листок я тут же вручаю фельдмаршалу Френчу. Он гласит:

«Безусловно необходимо не отступать, а для этого, окопавшись, удерживать местность, на которой войска расположены.

Это не должно мешать оборудованию тыловой позиции, которая связывалась бы в Зоннебске с позицией нашего 9‑го корпуса.

Всякое отступательное движение, произведенное группой войск, вызвало бы натиск противника и несомненный беспорядок среди войск, что заставляет безусловно отказаться от всякого отхода.

В частности представляется необходимым удержать британскую 2‑ю дивизию близ Зоннебеке в связи с французским 9‑м корпусом.

Поздний час позволяет провести эти мероприятия. Отступать бесполезно, а днем опасно».

Фельдмаршал со свойственными ему здравым смыслом и прямотой становится на мою точку зрения. Он собственноручно приписывает несколько слов на обороте моей записки. Он вполне присоединяется к моей точке зрения и посылает записку ген. Хейгу со своим адъютантом майором Барри и своим личным секретарем Фиц-Джералдом.

Всякое отступательное движение британского 1‑го корпуса отменяется; сражение следует продолжать на тех позициях, которые войска занимают в данную минуту, больше не отступая ни на шаг. Доблесть войск окажется на высоте этого важного решения.

В тот же вечер английские войска снова устраиваются на своих позициях для обороны. Британскому 1‑му корпусу, так сильно пострадавшему в этот день, пришлось еще несколько дней нести большие потери. Но несмотря ни на что, он ценой больших жертв сумел удержать позиции и оставил их только после 15 ноября, когда сражение было полностью и успешно для нас закончено. Этим он сослужил большую службу своей родине.

В течение 31 октября быстрое вмешательство французских войск по обе стороны Ипрского канала способствует улучшению обстановки, облегчая положение правого фланга корпуса Хейга и левого фланга кавалерийского корпуса Алленби.

Непосредственно к северу от канала ген. Мусси, образовавший отряд из частей французского корпуса, которые, начиная с предыдущего дня, одна за другой посылались в Зиллебеке, атакует, согласно полученному приказу, парк и замок Холлебеке.

Продвинувшись на несколько сот метров, он встречает мощное наступление противника, которое приковывает его к месту. Продвижение становится невозможным, но он героически держится на своих позициях, несмотря на сильнейший артиллерийский обстрел и очень чувствительные потери.

На южном берегу канала передовые части 16‑го корпуса под командой полковника де Воймона, следуя за конницей, наступают в направлении на Хоутхем. Вскоре они сталкиваются с германской 26‑й дивизией, наносящей удар на Сент-Элуа, и, подобно отряду Мусси, им остается только держаться на месте, что они и делают, отражая все атаки противника.

Правее кавалерийский корпус Алленби, выбитый утром из Мессин, к вечеру снова занимает этот опорный пункт.

В итоге день 31 октября отмечен ожесточенной и кровопролитной борьбой. Самым критическим моментом был отход английского 1‑го корпуса в направлении на Гелювельт. Несмотря на все, нам удалось сдержать напор противника. Но в следующие дни он еще удвоил свои усилия.

Чтобы расстроить его планы, а также чтобы облегчить положение английского 1‑го корпуса, я