противник уже устроил проволочные заграждения. В следующие три дня сражение достигает наибольшей силы. Днем и ночью обе стороны, одинаково проникнутые наступательным духом, непрерывно сталкиваются между собой в целом ряде атак и контратак без каких бы то ни было ощутительных результатов. Количество германской тяжелой артиллерии увеличивается с каждым днем, и мы не можем действительным образом подавлять ее за неимением тяжелых орудий. С другой стороны, немцы задерживаются точным заградительным огнем наших 75‑мм пушек, но нам приходится экономить огнеприпасы, которые имеются в ограниченном количестве.

В итоге, после пяти дней непрерывного наступления, все усилия союзных войск оказываются сведенными к нулю столь же мощными усилиями противника. Столкновение было потрясающим, но бесплодным. На сегодняшний день силы обеих сторон находятся в равновесии. Это равновесие может быть нарушено в нашу пользу только введением в действие новых, более мощных средств. Наводнение на Изере, прекратившее сражение ниже Диксмюда, позволяет нам бросить в сражение под Ипром французский 32‑й корпус[45]; вскоре соберется в полном составе выгружающийся сейчас французский 16‑й корпус[46]. Но эти, хотя и значительные, подкрепления не могут идти ни в какое сравнение с теми, которые немцы в это же время сосредоточивают на р. Лис и давление которых будет чувствоваться с 30 октября на британском фронте, а также с теми, которые они подведут с нижнего Изера, где сражение закончено, и направят против французских корпусов. Нам придется энергично сопротивляться все усиливающемуся натиску противника, чтобы задержать его движение на Ипр, Дюнкерк, Калэ.

Окончательно задержанные в своем наступлении, мы должны органичиваться борьбой за захваченное пространство. Но на низменных местах, окружающих Ипр, очень высокий уровень подпочвенных вод не позволяет рыть окопы. К тому же со времени отступления от Шарлеруа у значительной части наших войск не хватает шанцевого инструмента. Поэтому организация непрерывной оборонительной линии невозможна. Кроме того, при таком протяжении фронта она потребовала бы большего числа войск, чем мы располагаем. Наконец, пассивный образ действий с нашей стороны означал бы в глазах противника отказ от боя, признание бессилия с нашей стороны, что могло бы только побудить его удвоить силу своих ударов. Мы должны по-прежнему придерживаться наступательного образа действий. Мы будем обороняться, атакуя, пользуясь закрытым и пересеченным характером местности. Повторными контратаками мы попытаемся оспаривать у противника малейший выигрыш им пространства. Путем большей активности в использовании наших резервов из центра и на периферии нашей полукруговой позиции мы сможем парировать его попытки и уменьшать его преимущества.

Однако мы не могли без тревоги смотреть в будущее ввиду недостаточности наших средств и затяжного характера сражения, продолжительность которого могла превысить предел сопротивляемости наших войск, а также полностью подорвать всю их энергию.

При виде горизонта, омраченного такими грозными тучами, с английской стороны рассматривали вопрос о возможности создания в Булони укрепленного района, в котором могла бы укрыться сотня тысяч человек, несмотря на чувство некоторой обиды, которое столь прочное устройство могло вызвать во Франции.

* * *

30 октября в северной части ипрского выступа, на фронте наших 9, 32 и 2‑го кавалерийского корпусов, день прошел без крупных событий. Но на южный фас выступа, на правом фланге британского 1‑го корпуса и левом фланге британского кавалерийского корпуса, немцы переходят в мощное наступление. В нем участвуют 15‑й корпус, 48‑я резервная и 26‑я пехотная дивизии, наступающие с р. Лис, между Менэном и Варнетоном.

Подвергшись чрезвычайно сильному артиллерийскому обстрелу, британская конница (2‑я и 3‑я дивизии), сильно растянутая и лишенная пехотной поддержки, отброшена от Зандвоорде и Холлебеке на Клейн-Зиллебеке и Сент-Элуа в 5 км от Ипра. В то же время британская 1‑я кавалерийская дивизия теряет часть Мессин. Таким образом, противнику значительно облегчается доступ к Ипру с юго-востока. Узел сообщений союзных армий, перекрещивающихся в городе, уже попадает под огонь германской артиллерии. По счастью, командир французского 9‑го корпуса, вполне понимая серьезность положения, приходит на помощь своему соседу и направляет на Зиллебеке все свои свободные силы – три пехотных батальона, которым к ночи удается «подпереть» английский фронт.

К концу дня офицер для связи при фельдмаршале Френче капитан Бертье де Совиньи привозит в мой штаб в Кассель первое донесение об этих событиях, значение которых я в первую минуту не могу даже измерить. Вообще говоря, в современном сражении, когда и днем-то ничего не видно, особенно на закрытой местности, о достигнутых результатах узнают только из донесений, указывающих, какие пункты войска занимают в конце дня. Но в случае прорыва фронта или хотя бы его перемещения назад донесения оказываются запоздавшими, ненадежными, путанными, так как войска не имеют прочной связи между собой. В итоге именно в тяжелой обстановке командование бывает хуже всего осведомлено участниками боя и рискует не успеть поправить беду новыми мероприятиями. Я ожидал сведений от офицера моего штаба капитана Рекэна, еще с утра посланного на место. Около 22 час. этот офицер донес мне, что на фронте английской конницы несомненно образовался разрыв, который она сама не в состоянии заполнить. Если этот интервал не будет быстро закрыт, то через него противник может достигнуть Ипра. Я немедленно запрашиваю по телефону у британской Ставки в Сент-Омере точные сведения об обстановке в конце дня, особенно в районе Холлебеке и Сент-Элуа. Когда мне отвечают, что им больше ничего не известно, я телефонирую, что немедленно еду в Сент-Омер к фельдмаршалу Френчу.

Наступила полночь. Выжидая еще, мы рисковали тем, что на следующее же утро противник ринется в созданный им разрыв или по меньшей мере прочно утвердится на небольшом расстоянии от Ипра. Этим он сделает невозможным всякие передвижения там и тем самым принудит к отходу под огнем его артиллерии наши войска, ведущие бой к востоку от города, т. е. большую часть армии. Это была бы почти полная катастрофа.

В Сент-Омер я приезжаю в 0 ч. 30 м. Я встречаюсь с моим другом, ген. Вилсоном, и прошу разбудить фельдмаршала Френча. Мы совместно обсуждаем обстановку. У англичан нет свободных сил, чтобы «заштопать дыру». Со своей стороны, утром 31 октября я буду иметь в Эльфердинге выгрузившиеся батальоны 16‑го корпуса. Несколько батальонов уже там. Я предлагаю фельдмаршалу немедленно послать их закрыть разрыв, образовавшийся в английском фронте. Нельзя терять ни минуты. Перевозка их должна быть произведена до рассвета. Взволнованный фельдмаршал горячо выражает мне свою благодарность. Вернувшись в Кассель в 2 часа утра, я немедленно отдаю распоряжение, чтобы батальоны 32‑й дивизии, собирающиеся в Эльфердинге, тотчас же, по мере прибытия, перевозились на автомашинах в Сент-Элуа и вводились в бой во взаимодействии с английскими войсками. Таким образом, мы ослабили эффект серьезного внезапного удара, который мог бы иметь значительные последствия.

Но