которой прилив и отлив заметны даже выше Диксмюда. Она протекает главным образом по ровной местности, в значительной части отвоеванной у моря и лежащей ниже уровня высокой воды. Если рыть землю, то на глубине нескольких десятков сантиметров встречаешь воду. Сооружение окопов связано с целым рядом затруднений. Трудно также найти какие-либо укрытия для войск, которым тем не менее придется держаться под огнем мощной артиллерии.* * *

18 октября германские авангарды атакуют бельгийское охранение на фронте Изера и бригаду морских стрелков в Диксмюде. Эти атаки успеха не имеют, кроме атаки на Кейем, который и попадает в руки неприятеля.

19‑го наступление возобновляется между Ньёпором и Диксмюдом со столь же малым успехом. Английские мониторы и французские эскадренные миноносцы, которые по моей просьбе действуют у побережья в районе Ньёпора, значительно стесняют развитие маневра противника. 20‑го германские атаки становятся особенно ожесточенными; они распространяются к югу до района Бусинге. Повсюду они оканчиваются неудачей. Но чтобы выдержать натиск противника, бельгийской армии пришлось сократить свой фронт, передвинув правый фланг в Сен-Жак-Капелле, и ввести в дело все свои резервы. По счастью, в район Фюрн прибывает французская 42‑я дивизия под командой ген. Гроссетти. Это – отличное соединение с превосходным командиром, достоинства которых я мог оценить во время сражения на Марне. В следующие дни дивизия помогла нам отразить ряд сильных ударов противника.

22 октября, в то время как морские стрелки и 89‑я территориальная дивизия подвергаются сильнейшему артиллерийскому обстрелу в Диксмюде и южнее, бельгийцы, атакованные в районе Схоорбакке, вынуждены были очистить петлю у Терваэте, которая предоставляла противнику район сосредоточения на левом берегу реки. 23‑го, в соответствии с наступательным движением, предпринятым на юге, морские стрелки, бельгийцы и 42‑я дивизия перешли в наступление. Оно имело некоторый успех между Ломбортзиде и Вестенде. Но на Изере мы были задержаны; противник продолжал переправляться через реку и накапливать силы в петле у Терваэте.

* * *

24‑го противник стремительно атакует по всей линии Изера, в то время как ген. Гроссетти, продолжая занимать одной бригадой Ньёпор, пытается с другой бригадой снова овладеть петлей у Терваэте. Противник продвигается также через мост и по дороге в Сен-Жорж.

Линия Изера решительно прорвана и преодолена немцами на протяжении более 5 км. От Ньёпора до Диксмюда речной преграды больше не существует. Где и как бельгийская армия сможет остановиться, оправиться, вновь организовать сопротивление? В этой трагической обстановке я снова поспешно приезжаю в Фюрн.

По силе ударов, наносимых немцами, можно судить о том значении, которое они придают быстрому достижению решающих результатов. Они подвезли многочисленную артиллерию, усиленную тяжелыми орудиями, действовавшими против Антверпена, и очень большим количеством минометов, легче перевозимых и устанавливаемых, но столь же грозных по своему действию на ближних дистанциях. Под прикрытием этого обстрела линии Изера против войск, которые характер местности не позволяет укрыть в окопах, в дело вступает новая армия противника – 4‑я. Она состоит из недавно сформированных армейских корпусов, еще не потрепанных, прошедших повторную двухмесячную подготовку, укомплектованных преимущественно университетской молодежью. Уверенность в победе в ее рядах безусловная, так как в ней господствует «германский дух» и она располагает мощной техникой. При таких условиях разве она может допустить, чтобы ее задержали обломки бельгийской армии, да еще на пути в Калэ, где должна решиться победа Германии?

Приехав в Фюрн, я снова вижусь с королем и принимаюсь вместе с бельгийским штабом за изучение весьма серьезной обстановки. В штабе я слышу отзвуки сильных потрясений, испытанных бельгийской армией, и заявление об ее отходе. После того как Изер форсирован противником, нам нужно прежде всего найти препятствие, которое мы могли бы противопоставить вторжению, так как войска выбились из сил, численность их сократилась, вооружение значительно хуже, чем у противника, местность лишена укрытий. Мы пока еше располагаем только одной французской дивизией – 42‑й. С минуты на минуту поток нашествия может стать неудержимым, если нам не удастся собрать, привести в порядок, восстановить под прикрытием преграды сильно потрепанные, но еще способные к сопротивлению бельгийские части. Между тем в направлении на Дюнкерк на карте не видно ни высот, ни лесов, ни селений, могущих послужить сильными опорными пунктами; тем более нет рубежа, который можно было бы укрепить, нет водной преграды, пригодной для обороны. Несмотря на это, так как решение надо принимать немедленно, во избежание слишком большого отхода, могущего привести к роковым последствиям, я мысленно останавливаюсь на железнодорожной линии Ньёпор, Диксмюд.

Во всяком случае железная дорога представляет собой непрерывную линию, фактически проведенную по земле, – линию, которую отступающие войска встретят на своем пути и на которой командование всегда может их остановить. Это удобный рубеж для сбора, для образования новой боевой линии. Часто она проходит в выемке или по насыпи; но даже на равнине высота ее балластного слоя уже дает защиту для стрелков; поэтому можно предположить, что она доставит некоторое укрытие войскам, остановившимся на ней для боя. Имея опоры в виде двух крупных населенных пунктов – Ньёпора и Диксмюда, она прежде всего несомненно обладает прочностью.

Таковы краткие, но убедительные размышления, на основании которых мы с бельгийским штабом, еще не зная никаких подробностей, решаем, что бельгийская армия прекратит свой отход на этой линии и расположится на ней для обороны. На севере, в Ньёпоре, намеченную линию будет прочно удерживать бригада 42‑й дивизии, в центре, близ Первизе, – другая бригада этой дивизии, в Диксмюде – бригада морских стрелков.

Фактически оказывается, что железная дорога пролегает по насыпи, возвышающейся над равниной на 1–1,3 м. В таком случае, почему же не устроить наводнения на берегах Изера, как нам удалось сделать западнее, вокруг Дюнкерка? Благодаря этому полоса в 2 или 3 км, отделяющая Изер от железной дороги, станет непроходимой для противника, тогда как наводнение остановится у железнодорожной насыпи, к тому же представляющей собой укрытие для войск. Во всяком случае при беспорядке, всегда сопровождающем отступательное движение под сильным обстрелом, самое важное – найти непрерывную линию, начертанную на местности. Она дает базу, на которой легко можно собрать и перестроить войска. Они охотно закрепятся на ней, если конфигурация местности хоть сколько-нибудь благоприятствует этому. Итак, железная дорога должна была оказать нам эту услугу, а наводнение ее дополнить.

Таким образом, когда я 24‑го вечером уезжал из Фюрна, мы решили с бельгийским штабом остановить отход и организовать сопротивление на этой железной дороге.

Несмотря на большой вред, который соленая вода должна была надолго причинить прекрасным посевам на этой местности, было также решено, что бельгийский штаб примет меры для устройства наводнения.

Что же касается ген. Гроссетти, то он прислал мне со своего командного пункта в Первизе очень выразительное