– Ну здравствуй, мил-человек, – сказал Денис, старательно изображая раздражение и нервозность. – С возвращением! Нашел беглянку?

– Не ерничай, – ответил Марат. – Я тебя сразу предупреждал: с ней что-то не то.

– Да, да, помню! Спасибо за настойчивость!

– Не нашел, – огрызнулся Марат и, развернувшись, удалился. Дмитриевский, едва сдерживая смех, снова закрыл дверь. Посмеявшись вволю, позвонил жене.

* * *

Скорая помощь, вызванная Виктором, приехала на удивление быстро: за десять минут. Незадолго до этого незваный гость начал приходить в себя, постанывая и причитая.

– Ты как, друг? – спросил Смолин. – До дивана доберешься?

Тот ответил что-то невнятное, и Витя, кряхтя, потащил парня в комнату. Кое-как устроил его на диване, и в квартиру тут же позвонили. Смолин побежал открывать. Врачей оказалось двое: молодой парень и средних лет женщина. Дама, выслушав историю Вити и осмотрев Валентина, что-то прошептала своему молодому коллеге, и тот вышел в коридор. Женщина же продолжила осмотр и через пять минут несложных исследований сообщила:

– Сотрясение. Тяжелое. Увезем.

– Куда? – не сразу сообразил Витя, а женщина удивленно уставилась на него.

– Как куда? А куда больных увозят? В больницу.

– На Кирова?

– Конечно, на Кирова. Разве у нас другая больница есть?

Она отвернулась от Вити и снова ощупала лоб пострадавшего.

– Вы пока полежите. Сейчас пару процедурок сделаем и поедем.

Вите не очень понравилось, что Валентин, недавно покинувший места не столь отдаленные и считающий Анну Бронникову «своей девочкой», теперь отправляется в больницу, где девочка, собственно, работает невропатологом.

Пока Смолин обдумывал странный поворот ситуации, пытаясь спрогнозировать возможные ее ответвления, народу в квартире прибавилось. В коридор прошли два полицейских.

– Где потерпевший? – спросил один из блюстителей закона, маленький и худенький старший лейтенант лет тридцати.

Молодой врач, который, видимо, и был инициатором появления стражей порядка, кивнул в сторону комнаты, а Витя вжался в стену коридора и попытался унять стук зубов. Еще со времен студенчества все без исключения представители силовых структур вызывали у него животный страх.

В комнате полицейские стали осматривать Валентина, который лежал на зеленом диване тети Зины с влажным компрессом на голове.

– Никого тебе не напоминает? – спросил коллегу худенький лейтенант.

– Что-то есть… – ответил второй, тоже невысокий, но очень крепкий.

– Он в порядке? – спросил худой у врача.

– Тяжелое сотрясение, – ответила та, – В двух местах ушибы. Затылочная часть и лобная. Этот, – она кивнула в сторону Смолина, – говорит, что упал. Споткнулся о кота.

Вся компания синхронно развернулась и уставилась на Витю.

– Ты кто? – спросил у Вити крепыш, а тот вжался в обои, словно пытаясь спрятаться на их светло-зеленом фоне, как хамелеон. Так и не дождавшись ответа, полицейский повторил вопрос. С тем же успехом.

– Кто-нибудь знает язык жестов? – раздраженно бросил крепыш. – Похоже, мы имеем дело с глухонемым…

И тут Витю прорвало:

– Я не глухонемой. Я Виктор Смолин. Айтишник из Петербурга. В субботу выехал к сеструхе в Кропоткин. Не доехал. Здесь у вас, в Орске, слез. Так получилось – долгая история. Познакомился с Анной Бронниковой. Она меня временно поселила тут, в квартире мамы. Этот парень – Валентин, ее школьный ухажер, только что из мест не столь отдаленных вышел. И сразу сюда. Я так думаю, когда он уходил в те самые места, Анна еще здесь жила, с мамой. Ему не понравилось, что я указал ему на то, что Анна Валентиновна уже не девочка…

– Девочка… Моя девочка… – раздалось неразборчивое мычание с дивана.

– Он рванул за мной, споткнулся о кота, задел раковину и грохнулся на пол спиной со всей дури.

– Интересненько, – медленно проговорил худенький полицейский, пристально глядя на коллегу, – интересненько…

– Только вышел, значит… – ответил коллега, поглядывая, в свою очередь, на врачиху. – А у тебя самого, Витя Смолин, есть паспорт-то? Или какой-нибудь иной документ?

Витя снова прижался к обоям:

– Нет.

– Как это? – удивился худощавый. – Как это нет? У любого гражданина Российской Федерации должен быть паспорт. Или справка, его заменяющая. Или свидетельство о рождении, если гражданину еще не исполнилось четырнадцать лет. Тебе четырнадцать есть?

– Да, – хмуро ответил Смолин. – По крайней мере, мне так казалось…

– Ну вот. И ты гражданин Российской Федерации, да?

– Да. Патриот.

– Тогда покажи паспорт. Или справку. И я поверю, что ты – патриот.

– Я утерял его в поезде. И паспорт, и кошелек, и другие вещи.

– Так-так, – вступил в беседу коллега. – Что же это у нас здесь получается? В квартире тети Зины Бронниковой находится потрепанный пенитинциарной системой практически ее зять и лицо без документов. Зять – со следами тяжких телесных. Лицо – с фантастической версией их происхождения.

В разговор вмешалась врачиха:

– Ребят, мы готовы транспортировать больного вниз, к машине…

– Отлично! – обрадовался низенький. – Везите его в больничку, а мы пока продолжим с молодым человеком разбираться.

– И показания снимем, – буркнул худой.

– Да. И показания, – согласился коллега, – а когда этот, – он кивнул в сторону Вали, – придет в себя – подъедем и расспросим его обо всем.

Валентина вынесли. Когда дверь за врачами закрылась, худощавый коп хитро посмотрел на коллегу и улыбнулся:

– Ну что, заберем молодого человека? Для выяснения, так сказать?

Смолина затрясло, а низенький полицейский, заметив это, добавил:

– Не боись, Петербург. Ты же правду сказал? Ну а за кем правда – тот всегда на коне будет. Пошли вниз, в машинку. Прокатимся до отделения.

* * *

Борис Аркадьевич, немного поплутав по городу, неожиданно наткнулся на магазин бытовой техники. Вспомнив, что задолжал больнице телевизор, зашел туда и оперативно выбрал и купил небольшой корейский аппарат. С коробкой в руках вернулся в больницу. Дойдя, затащил подарок в приемный покой и молча стал устанавливать телевизор на место так неожиданно выбывшего из строя предшественника. За всем этим со спокойствием Будды наблюдала Валерия Иосифовна. Точнее, одним глазом она косилась на Скрипника, а вторым – в маленький планшетный телевизор, который взяла напрокат у дочки. Борис, завершив установку, взял пульт и включил автоматическую настройку каналов. Закончив, отдал пульт Валерии.

– А здесь сколько каналов будет?