– Я не понимаю, что случилось? Слав, не молчи! Где мы? Где Саид? – слезы попадают в царапины и ссадины на щеках, ужасно обжигают, но ещё больнее в груди, там словно сверлом орудуют, наматывая мои внутренности и вырывая их из тела. – Махмуд… Они его убили! И Ирину! Они же ни в чём не виноваты! Слава! Что, блядь, происходит?! – ору не своим голосом, но мою истерику вдруг обрывает Радугин, касаясь тёплой ладонью щеки. Он опускается рядом со мной, кладёт на пол фонарь, а я глупо улыбаюсь, давясь слезами и соплями, усиленно пытаясь проглотить болезненный комок, заблокировавший горло. Мой друг здесь, рядом. Но почему я прикована к стене?

– Тшшш… – шепчет Слава и принимается гладить меня по сбившимся в один колтун волосам. Я вижу его лицо, и моя слепая радость проходит так же быстро, как и наступила.

– Слава, что ты сделал? Ты ведь сейчас меня нашёл, да? Это же не ты всё?..

Он качает головой, улыбается. Безумно так, совершенно по-идиотски. Мне даже хочется залепить ему пощёчину, чтобы, наконец, перестал скалиться и объяснил, что здесь происходит.

– Я вырастил из тебя отличного психоаналитика. Ты можешь ловить маньяков, можешь решить проблемы всех и вся. Но к себе и к своим близким ты так невнимательна. Когда дело касается тебя, ты вдруг слепнешь! – последнее слово он зло выплёвывает мне в лицо. Выплёвывает в прямом смысле слова, до меня долетает его слюна. Глаза Радугина превращаются в горящие угли, от вида чего инстинктивно вжимаюсь в стену. – Ты за столько лет так и не разглядела мою любовь. То, как я тебя обожал. Как сох по тебе. Да я же специально тогда ляпнул, что педик, думал, догадаешься, что мне одна ты нужна! А ты с такой лёгкостью поверила… Дура! Я готов был ждать тебя вечно! Ты хоть представляешь, что со мной творилось, когда я смотрел на тебя! Я не смел тебя коснуться, так преклонялся перед тобой! Я так был рад тому, что сделал с тобой Шевцов… Ведь ты больше не смотрела на мужчин. Ты не была такой, как они, эти грязные шлюхи, ложащиеся под каждого встречного! Все эти годы ты была моим кумиром, моей мечтой, моей страстью! – он кричит на меня, заставляя вздрагивать от каждого слова, а я лишь истерично мотаю головой. Нет. Это шутка. Чья-то глупая насмешка. Такого не может быть. Не может…

– Слава, остановись! – обрываю его, пытаюсь заставить прийти в себя, но Радугин будто не слышит.

– Я думал, мы вместе навсегда. Думал… Пока не появился этот избалованный мальчишка Хаджиев! А потом вдруг твоему бывшему захотелось вернуть тебя обратно. Ха! Стравить их, как бешеных псов, мне ничего не стоило. Ты сама это сделала за меня. Согласись, я разыграл всё, как по нотам. Ну? Что скажешь? – Качаю головой в непонимании, но потом вдруг вспоминаю, как он советовал мне столкнуть Хаджиева и Шевцова лбами. Вскидываю голову, ударяясь затылком о стену, и смотрю в его глаза, что в свете одного лишь фонаря кажутся ещё безумнее. – Да-да, это было совсем не сложно. Вы все, как марионетки, играли в мою игру. Сегодня я понял, что больше нет смысла ждать. Ты же замуж собралась, да? За этого… Но не мог же я тебя увезти на глазах у такой толпы, правда? И тут снова мне пришла на помощь семейка Шевцова. Стоило только позвонить папочке похищенного мальчика и упомянуть твоё имя, как тот тут же выслал мне бригаду на помощь. А пока бандюки мочили друг друга, я тебя умыкнуууул, – широко улыбается, кивает в подтверждение своих слов. Его губы подёргиваются, мимика становится резкой, нервной.

Как же я не заметила этого раньше? Почему не уловила эту опасность? Как давно он болен?

– Слав тебе нужна помощь.

– Замолчиии, – тянет он с ненавистью, стиснув зубы. – Просто заткнись! Ты не понимаешь ничего, да? Ты по-прежнему ничего не видишь, кроме своего Хаджиева? Неужели не понимаешь, что ты никому кроме меня не нужна? Мы останемся вместе, как я всегда того хотел. Никто тебя не заберёт у меня. Никогда! Я готовил этот дом для нас, но ты выбрала его. Сбежала от меня к нему. Глупая. Неужели думала, что секс с этим бабуином заменит тебе настоящие чувства? Ну, ничего… Я спасу тебя. Я вырву тебя из этого порочного круга, даже если придётся держать на цепи всю жизнь, – он несёт дикую чушь, но несёт её уверенно. В его голосе нет колебаний, нет сомнений. Он пойдёт до конца.

В панике хватаюсь за запястье, но браслета там не обнаруживаю.

– Нет, нет… Только не это.

Он опускает взгляд на мою руку, укоризненно склоняет голову набок.

– Я же не мог допустить, чтобы нас нашли.

– Ну да. Логично. Ты вообще очень логичный, Слав. Несмотря на своё безумие, ты очень умён и изворотлив, – кисло улыбаюсь, качаю головой. – Но одного ты не учёл. Саид будет искать меня. Избалованный мальчишка не привык отказывать себе в том, чего желает. Он не сдастся, уж поверь. И тогда я не смогу тебе помочь. Отпусти меня, Слав. И мы закончим всё это. Ты ведь не просто так похищал тех девушек. Ты хотел внимания, хотел, чтобы тебе помогли. Ты играл со мной в эти игры, якобы искал маньяка, потому что на самом деле знал, что помощь нужна тебе. Ты же сам говорил, что он болен, помнишь? Он – это ты, Слав. Тебе нужна помощь. Если ты меня сейчас послушаешь, я тебя не оставлю, обещаю. Мы выберемся вместе, – на данный момент я и правда верю в свои слова.

– Ты ничего не понимаешь! Помощь нужна тебе, а не мне! – он вскакивает на ноги, принимается грызть собственный кулак и нервно расхаживать, забыв о своём фонаре. – Ты совсем ничего не понимаешь… Я спасаю тебя, спасаю.

Я незаметно подползаю ближе к единственному оружию. От мысли, что, возможно, мне придётся причинить Славке вред, становится не по себе, но я успокаиваю себя, что это для его же блага. Однако Радугин вовремя спохватывается, пинает ногой фонарь, а тот ударяется о стену и гаснет.

– Ну и чего добилась? – ворчит на меня беззлобно, напряжение заметно спадает. Мы здесь уже несколько часов, и за это время я разглядела как минимум две личности Радугина: Одна абсолютно сумасшедшая, никакой последовательности, никаких рамок, он делает, что хочет, и не боится за это наказания; вторая – хитрый, но трусливый зверь. Он явно не дружит с первой личностью и бесится от его сумасбродства. И теперь место в его голове заняла вторая личность. Он осознал, что натворил, и ужасно боится расплаты. – Будем до утра теперь в темноте сидеть.

– А что, здесь нет света? – мне бы хоть понять, где мы вообще находимся. Перед рассветом и вовсе темень легла, ничего не разглядеть.

– Нет.

– Слав, давай поговорим, а?

– О чём?

– О нас. О тебе. Как давно ты одержим мной?

Слышу смешок от противоположной стены.

– Одержим? Так ты это называешь?

– Хорошо. Помешан. Так лучше?

– Я знаю, что ты думаешь обо мне. Что я психопат, да? Тебе так понравилось ловить маньяков, что ты вошла во вкус и готова обвинить всех и каждого? Но я, в отличие от настоящих маньяков, делал всё это не просто так.

– И для чего ты это делал?

– Не для чего, а во имя чего. Чувствуешь разницу? Я думал, ты не такая, как эти, а ты… Богатенький мудак поманил пальцем, ты и запрыгнула к нему в койку.