– Господин Саид! – снова заорал кто-то уже ближе. Повернулся на голос и оторопело уставился на одного из отцовских охранников. Тот удерживал телохранительницу Нади, всю перепачканную кровью и землёй. Она подняла голову, открыла мутные глаза. – Вот, нашёл её недалеко. Говорит, видела, в какую сторону Радугин унёс Надежду.

– Видела, – подтвердила девчонка, разлепив потрескавшиеся губы. – Только пойти за ним не смогла. Простите…

Поиск занял всего пару часов. Часов, показавшихся ему адом, где с каждой минутой он проходил новый круг. И вот снова паника внутри поднимается до ватерлинии. Стальными тисками сжимает грудину, а сердце замирает.

– Что это такое? Что это, блядь, такое?! – заорал, отшвыривая с дороги парней и мчась на пепелище. – Где она? Жена моя где?!

От заброшки, в которой прятался Радугин, осталась лишь кучка золы да тлеющих углей, которые он принялся разгребать голыми руками, упав на колени. Кто-то пытался его поднять, оттащить, но он продолжал грести, сжигая руки до мяса. А потом выл, всё так же стоя на коленях и не имея сил подняться, когда вынесли два полностью обгоревших тела.

Месяц спустя

– Почему ты постоянно смотришь в окно?

– Привычка с детства. Каждую свободную минуту я проводил у окна, надеясь увидеть там мать.

– И до сих пор её ждёшь?

– Нет. Теперь я надеюсь увидеть там тебя.

– Господин, что делать с платьем? Снова погладить? – из мыслей выдернул голос Хаджар, приблизившейся почти бесшумно. Впрочем, он и не хотел никого слышать.

Очередная суббота. Он уже месяц как должен быть в свадебном путешествии. Но нет, он всё ещё здесь, в этом гиблом месте.

– Да, – ответил, не поворачиваясь. – Погладь и верни на место.

Послышался тяжёлый вздох.

– Вот уже месяц, как ваш отец уехал. Уехала и Хадия. Мы вдвоём с вами остались. И мне так больно видеть, как вы себя изводите. Позвольте мне убрать это платье. Чтобы оно не жгло вашу душу.

– Я сказал, нет. Оно будет здесь, пока я не найду Надю.

– А если…

– Я найду её! – рыкнул, поворачиваясь и встречаясь с сочувствующим взглядом женщины. – А ты не лезь не в своё дело. Если так тошно здесь, можешь уезжать в Грозный, я не держу.

Она склонила голову и, утерев слезу, взяла его за руку.

– Я не оставлю тебя, сынок. Может, моя помощь тебе и не нужна, но я хочу быть рядом. Кто же будет гладить это платье… Знаешь, я помню тот день, когда господин Саид привёз тебя в дом Хаджиевых. Ты был маленьким и испуганным, не понимал наш язык, не разговаривал, почти ничего не ел и никого к себе не подпускал, даже отца. И только я могла заходить в твою комнату. Помнишь, как тебе нравились мои пирожные?

Опустил на неё взгляд, покачал головой.

– Ничего не помню. Да и плевать мне, что там было в детстве. Оставь меня.

Хаджар разочарованно отпустила его руку, но не ушла.

– Ты тогда всё время стоял у окна и, когда я спросила, кого там выглядываешь, сказал: маму. Только мама так и не вернулась. Не изводи себя. Прекрати это, сынок. Оставь. Не рви себе сердце. Ведь ты сам видел сгоревшие тела. И на пожарище не ходи больше, не нужно. Все вещи перепачканы этой золой…

– Надя жива. Погладь платье и верни его на место, Хаджар.

А он уйдёт упиваться, ужираться до зелёных соплей, и всё равно не получится. Его не берёт алкоголь в последнее время. Как будто специально… Чтобы больнее было, чтобы не мог забыться.

Даже когда получается вырубиться, он не спит больше двух часов. Стоит только провалиться в небытие, как его встряхивает голос Нади и снова вырывает в реальность. Так и бродит по пустому особняку ночи напролёт. Или в ярости жмёт на педаль газа, пробуждая ночные улицы рёвом мотора.

Снова едет туда, на пепелище, и сидит там до рассвета. Всходит солнце, а он смотрит на оранжевый яркий диск и понимает, что зря сюда пришёл. Она жива. Она обязательно вернётся. Он найдёт её рано или поздно.

В клубе Таира (прим. автора: Таир Абаев – главный герой книги «Таир. Укради меня этой ночью»), как обычно, до хрена народу, снующего туда-обратно. Какая-то девица устраивается у него на коленях, и он, опустошив бокал, скидывает её прямо на пол. Та заваливается на спину, от удивления распахивает глаза и силиконовый рот.

– Собрала свои кости и свалила нахуй, – цедит с ненавистью, а та в ужасе убегает.

– Ты снова не в духе, брат? – за их столом появляется Таир, падает на диван напротив. – Давай выпьем, что ли? Андрей обещал подойти. О, а вот и он!

Вербин подаёт руку Абаеву, тянет её и Хаджиеву, но Саид лишь поднимает на него презрительный взгляд.

– Где моя жена? Твои мусора её нашли?

– Нет. Не нашли. Как и твои бандюки. Невозможно найти того, кого больше нет.

Вскакивает, хватая Вербина за грудки и впечатывая нехрупкое туловище оного в декоративную стену, и та мгновенно даёт трещину.

– Она есть! И будет!

– Брат, только не здесь, я прошу тебя, – на плечо Саида ложится ладонь Таира. – Из уважения ко мне и в благодарность за моё гостеприимство.

– Пошли, выйдем, – Вербин отряхивается, нервно поправляет свой пиджак.

На улице сыро и отвратительно, как, в общем-то, уже давно у него внутри. Андрей закуривает, табачный дым проникает в ноздри и начинает драть горло. Саид отворачивается, морщась.

– Ты сам прикинь, Саид. Два тела: мужчина и женщина. Именно на заброшке, где сто лет не появлялись даже наркоши с бомжами. Абсолютно пустынное место. И тут вдруг за пару месяцев до пожара нарисовывается какой-то крендель. Покупает эту заброшку, вешает на окна ставни и новые двери. В этом кренделе как раз прежний хозяин дома узнал Радугина. И в ту ночь он был там с Надей. Мы не успели. Облажались. Я не знаю, что тебе сказать, потому что и я виноват. Даже палачи не успели среагировать, понимаешь? Никто даже представить себе не мог, что Радугин и есть маньяк. Это дерьмово, Саид. Но тебе пора перестать обманываться. Хватит. Её нет.

– Она есть. Заруби себе на носу, Вербин. Она есть. И я не обманываюсь.

– Да? А чем ты сейчас занимаешься? Почему ты не отдал мне её тело? Почему не позволил сделать тест ДНК? Всего один анализ – и мы бы знали, она это или нет. Что это, если не самообман, Саид?

– ДНК не из чего было делать.

– Да ну? – Вербин с усмешкой выдохнул сизый дым, заглянул Саиду в лицо.

– Ну да. Сгорела ведь, – ответил равнодушно, в душе загибаясь от того, о чём сейчас говорит. И от предположения, что это и правда могла быть Надя.

– Кости остались. При желании нашли бы одну клетку. Куда, кстати, ты её дел?