Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 3
Однажды, не зная, чем занять себя в выходной, я решил выйти из дома и немного пройтись. Не спеша бродил по окрестностям, теряясь в последних холодных днях. Люди все охотнее выходили из своих домов. В небе резвились первые птицы. Я долго плутал по скверу, наблюдая, как один старичок ходит кругами с лыжными палками, и все думал, когда же он выдохнется. Вскоре я порядком замерз, а ноги мои промокли, и мне пришлось вернуться домой. Старик так и остался ходить в одиночестве.
Когда я уже курил у подъезда, ко мне вдруг подошел незнакомый парень. Рослый и худощавый, в затертой спортивной куртке. Светлые волосы его были коротко острижены. Лицо осунувшееся и строгое, с аристократичной чинностью. Тяжелые брови наваливались на глаза, из-под них с трудом пробивался легкий, добродушный взгляд. Костяшки тонких пальцев были расчерчены татуировками и мелкими шрамами. Парень взглянул на меня недоверчиво и спросил: «Не угостишь сигаретой?». Я протянул ему пачку. Парень опустил глаза и собрался уже уходить, но почему-то замер, осторожно взглянул на меня и, словно с опаской, продолжил:
— Я раньше тебя здесь не видел.
— Недавно переехал.
— Откуда?
— Из города.
Незнакомец понял, что я не расположен к разговору, вновь опустил глаза и, спрятав руки в карманы, отошел в сторону. Я взглянул на него еще раз и с удивлением обнаружил, что теперь передо мной стоит молодой парнишка, напуганный и мягкий, вовсе не желающий причинить мне зла.
— А ты местный? — обратился я к нему.
— Живу здесь всю жизнь.
Я замолк в надежде, что незнакомец решится продолжить разговор, но тут из-за угла дома вышел какой-то пьянчуга. Мужчина с трудом держался на ногах и шел, опираясь на автомобили. Заметив нас, он собрался и произнес предельно четко:
— Извините за беспокойство, но не могли бы вы одолжить пару рублей?
Парень достал из кармана монеты и отдал пьянчуге. Я последовал его примеру. Мужчина окинул взглядом горсть и продолжил:
— Не могли бы вы одолжить еще пару рублей?
— Проваливай, пока не отняли и это, — не сдержался я.
— Но мне не хватает…
— Свали! — незнакомец схватил его за грудки и опрокинул на землю.
Пьянчуга испуганно взвизгнул, неуклюже поднялся и засеменил прочь.
— Ни в чем не знают меры, — заметил незнакомец совершенно спокойно. — Скоро ты к ним привыкнешь. Постоянно здесь ходят. Пропили все, что могли, а теперь побираются. И хоть бы что с ними случилось! Многие пьют с тех пор, как я начал себя помнить, и даже не постарели.
— Мне уже пора, — оборвал его я, трясясь от холода.
— Да, конечно. Еще увидимся.
— Обязательно.
Я тут же поднялся домой, даже не подумав узнать его имя. Надев сухие носки, я заварил себе кофе покрепче и вскоре уже позабыл об этой встрече.
Глава 4
Следующим утром я поехал в город проведать Александра Свиренко. За минувшую зиму он изменился. Он совсем позабыл о своих мечтах. Все реже выходил из дома, а свои одеяния городского монаха сменил на выглаженные рубашки и модную стрижку, которую поправлял каждые пять минут. И уже сам черт не заставил бы его пройти пешком шесть километров, чтобы повидаться со своими приятелями. Свиренко больше не писал стихов и даже стыдился того, что делал это когда-то. Его волновало только личное спокойствие и та забота, которую Кат отдавала ему, не жалея себя. Он просто сидел и ждал, пока кто-то придет и скажет ему, что он должен делать.
В город я приехал к полудню. День был солнечный, и все кипело в городской суете. Улицы здесь были чисты, лица казались беспечными. Свиренко и Кат жили тогда в одном из спальных районов. Дела у них шли неважно. Они все чаще ругались или сидели молча, не зная, что сказать друг другу. Иногда мне казалось, что между ними давно уже все было кончено, но они так крепко увязли в быту, что просто не хотели этого признавать. Я в их дела не вмешивался. Приезжал время от времени, пытался развеселить и вытянуть их из тихой серости. Но, когда я уходил, все возвращалось на круги своя.
Пробыл я у них до вечера. Свиренко шутил и пытался делать вид, что все у него в порядке. Странно было видеть его таким — опустошенным и нерешительным, не желающим брать на себя ответственность за свою семью. Мне казалось, что я должен чем-то помочь ему, и говорил каждый раз: «Приятель, послушай, пора бы тебе взять себя в руки». Свиренко каждый раз заверял меня, что скоро найдет работу, которая придется ему по душе, и тогда решит все проблемы, но дальше обещаний, которые он давал Кат, дело не шло. Она видела, что теряет его, и это заставляло ее злиться, кричать и ежиться от его прикосновений. Свиренко же оставался по-прежнему безучастным. Его не заботило, что дом его ветшает, что на потолке все так же висит люстра с разбитым плафоном, что обои давно уже пожелтели и отходят кое-где по углам. Что все проседает, рушится и тоскливо скрипит, ожидая его участия.
Когда мы с Кат остались наедине, она тут же умолкла, опустив глаза:
— С тобой все в порядке? — спросил я.
— Даже не знаю, — она обхватила голову руками. — Я не знаю, что с ним происходит. Он просто молчит или твердит, как заведенный, что любит меня. Что я — единственное, что нужно ему в жизни. Но я вижу, что это пустые слова, — Кат измученно посмотрела на меня. — Почему он так изменился?
— Может, стоит спросить у него?
— Я делала это много раз, но он лишь бормочет что-то невнятное. Просто слова, совершенно бессмысленные. Ему наплевать на все. Главное, чтобы никто не лишил его того, что приносит ему удовольствие, — Кат прикрыла глаза руками. — Я устала. Больше не могу тянуть все на себе. Не могу говорить ему, что он должен делать. Иногда мне кажется, что, если завтра я захочу уйти, он даже не попытается меня остановить, — Кат обреченно посмотрела на меня. — Почему ты молчишь?
Я ничего не ответил. В любом случае, Свиренко был моим другом, и я не хотел навредить ему своим мнением. Уехал я поздно вечером.
Глава 5
На
