в РВ (безотносительно к Соме) заключаемся в заполнении пространства[505]. Кроме всего прочего, есть еще одна деталь, не привлекавшая внимания исследователей. От сока мухомора, судя по описаниям Уоссона, человеку начинало казаться, что сам он маленький, а окружающие его предметы необыкновенно большие. В этом же гимне все происходит наоборот: субъект ощущает себя непомерно большим, а предметы вокруг себя неправдоподобно маленькими. Так что по разным причинам вопрос об идентификации Сомы на основании этого гимна остается открытым.

Известно, что описание ритуала выжимания Сомы и приготовления из него амриты необычайно преувеличено. Струйки выжатого сока изображаются как бурные грохочущие потоки, сосуды, в которых сок смешивается с водой, называются морем, или океаном. Высказывалась мысль о том, что такое описание можно объяснить воздействием Сомы на поэтов, в глазах которых ритуальные предметы приобретают огромные размеры[506]. Рену, однако, объясняет это с совсем иных позиций. В том, что при описании ритуала выжимания Сомы все преувеличено, он видит отражение кругового обмена между сферой ритуала и небесной сферой (Сома земной и Сома небесный), и стиль описания зависит от мировоззрения поэтов[507].

Сому в РВ рассматривали также и как целебное средство — недаром его называли osadhi-, т.е. лекарственным растением. О его способности излечивать говорится следующее: “... Всё, что больное, он исцеляет. / (Кто) слепой, благодаря ему прозревает, у кого ноги-плети, приходит в движение” (VIII, 79, 2); или: “Он помогает (даже) слепому и хромому!” (X, 25, 11). Названные болезни выбраны, видимо, не случайно, так как Сома связан и со светом, и с движением. А в VIII, 48, 11 последствия выпитого Сомы описаны так: “Вот исчезли недомогания, болезни. / В бегство обратились силы тьмы: они испугались. / В нас поднялся Сома крепчающий. / Мы пришли (туда), где продлевают срок жизни”. В1,91,12 Сому определяет эпитет “убивающий болезни” (amivahan-). К этому можно добавить, что Сома признается лекарственным растением и в более позднее время, и в медицинском трактате V в. н.э. “Чарака-самхита” описываются целебные свойства изготовляемых из Сомы элексиров[508]. Мухомор, как известно, к лекарствам не относится, но зато к ним относится эфедра.

В РВ адепты постоянно обращаются с просьбами продлить им срок жизни и сделать их бессмертными, притом что сам Сома, как и другие боги, тоже определяется эпитетом “бессмертный” (amrta-). Вообще ариям РВ не было свойственно представление о бессмертии души, как и четкого представления о душе в отличие от тела. Зато достаточно ясно была выражена мысль о том, что идеальным сроком жизни человека было 100 лет. Вот о соблюдении этого срока, о ненарушении его какой-либо случайностью до времени и просили, по-видимому, Сому[509].

Сок Сомы мощно воздействовал на психику человека: он вызывал сильное возбуждение. Его действие, как уже говорилось, кодируется в РВ глаголом mad-. «Если переводить это как “опьянять”, то этим слишком много сказано, а если “воодушевлять”, то слишком мало», — говорит Гельднер[510]. Судя по многочисленным упоминаниям в РВ, это было светлое радостное состояние, ощущение блаженства и свободы от всех невзгод, эйфория, сознание безграничности своих возможностей, прилив творческих способностей, чувство приобщенности к миру богов и бессмертию. Связь этих картин с ярким светом подчеркивается неоднократно, например, VIII, 48, 15: “Ты войди (в нас), создавая солнечный свет, о (бог) со взглядом героя!” или IX, 113, 7: “Где немеркнущий свет, / В (том) мире, где помещено солнце, /Туда помести меня, Павамана..!” Гимн IX, 113 можно рассматривать вообще как описание того мира блаженства, который видит внутренним взором поэт, воодушевленный Сомой.

О том, что Сома стимулировал подъем творческой энергии и вдохновлял поэтов на сочинение гимнов, говорилось не раз. Недаром самого Сому называли вдохновенным (vîpra-) и поэтом (kavi-). Сома усиливает (vrdh-) гимны поэтов (а они, в свою очередь, усиливают его, помогая ему очищаться), очищает (pu-) их мысли, становясь фильтром в сердце поэта, порождает (jan-) поэтические мысли (см. IX, 95), зажигает (sam dip-) поэта и т.п. Функцию Сомы-вдохновителя поэтов можно объяснить связью этого божества со светом. Он сам свет и дает поэту озарение. Познание мира в РВ было визуальным. Сома раскрывает перед внутренним взором поэта истину, направляет на нее яркий свет, а сопричастность истине дает поэту ощущение блаженства. Силам тьмы Сома противостоит именно как свет (ср. VIII, 48, 11). Этому соответствует образ Сомы как глаза богов, который смотрит далеко.

В настоящее время положение о том, что Сома был мощным стимулирующим средством, не вызывает сомнений среди исследователей. Уточняются лишь отдельные стороны этого воздействия. Так, X. Фальк, идентифицирующий Сому с эфедрой — а эфедра вызывает бессонницу, — в качестве одного из важных аргументов приводит толкование значения эпитета Сомы jägrvi- (об этом слове см. выше, с. 333) не просто как “бодрый”, “бдительный” (alert), а как бодрствующий ночью, когда все люди спят, и надеющийся увидеть восход солнца[511]. Сома предотвращает сон и дает возможность поэтам ночью сочинять гимны, что объясняет соположение при имени Сомы эпитетов jägrvi- и vipra-, считает Фальк. А это важно потому — делается вывод, — что Агни, Сома, бодрствование ночью и речь поэтов гарантируют победу Индры над демонами ночи, что отражено в ритуале атиратра.

В целом это построение можно рассматривать как вполне допустимое, но не доказанное окончательно. Дело в том, что во многих контекстах РВ к jägrvi- подходит также значение “бодрый”, “активный”, — ведь именно таким поэты видели Сому во время ритуала выжимания сока (ср. словарь глаголов движения, характерных для Сомы). В противоположность контекстам, где исходный глагол jar- значит “бодрствовать” (т.е. “не спать”), можно привести ряд других, где это значение не подходит, например, в X, 25, 8: “Наделенный прекрасной силой духа, о сома, Следи (jägrhi-), чтобы нам была дана жизненная сила!” Из-за полисемии глагола и произведенного от него прилагательного трудно доказать, что однозначный перевод является единственно правильным. Точно так же высказывание поэта, испившего Сомы, в VIII, 48, 14 “Да не овладеет нами ни сон, ни праздная речь (mä по nidrä içata mota jalpih)!” можно толковать не только в ключе эфедры, но и в ключе мухомора: поэт ищет правильной позиции, золотой середины между двумя крайностями, когда от неумеренного потребления Сомы наступает неудержимая болтливость, а затем сон[512].

Один из важных критериев для выбора растения на роль Сомы в РВ заключается в том, было ли это растение галлюциногенным. Мухомор, как известно, вызывает галлюцинации, а эфедра нет. Трудно согласиться с тем, что растение Сома, как оно описано в