4 и описывается лексикой этого бога: упоминаются его соглядатаи, вязатели с петлями, волшебная сила (mäyä-), связь с моральными ценностями. Близость к водной стихии также объединяет этих двух богов[467].

Далее следует коснуться проблемы идентификации Сомы. Более 100 лет ведутся споры о том, что это было за растение, сок которого приносили в жертву древние индийцы и иранцы (soma-/haoma). Удовлетворительное решение не найдено до сих пор. В качестве кандидатов для Сомы предлагались различные типы мелких кустарников и трав (Ephedra, Sarcostemma brevistigma, Periploca aphylla, Cannabis sativa — конопля и др.), однако ни в одном из случаев не удавалось доказать, что выбор сделан правильно, и все остальные кандидаты начисто исключаются. Причина в том, что ни в РВ, ни в Авесте нет описания того реального растения, которое служило жертвенной субстанцией. Кое-где в преувеличенных мифологических описаниях просвечивают отдельные реальные черты, но всего этого мало, действительность скрыта за символами, метафорами, темными намеками и умолчаниями. Главная задача поэтов заключалась в том, чтобы, восхваляя Сому условным языком канона, помочь соку “очиститься” с помощью гимнов и превратиться в напиток бессмертия богов амриту. Задача реалистического описания растения никогда перед ними не стояла. Вот в этих трудных, невыигрышных условиях и приходится разбираться, чем мог, а чем не мог быть Сома в РВ.

Дискуссия, связанная с идентификацией Сомы в РВ, приобрела особенно острый характер, когда в 1968 г. вице-президент Американского общества микологов Р.Г. Уоссон опубликовал свою нашумевшую книгу “Сома. Божественный гриб бессмертия”[468], в которой выдвигал гипотезу о том, что Сома в РВ был мухомором (Amanita muscaria), что не было принято подавляющим большинством ведологов. Гипотеза Уоссона была смелой и интересной, она включала индоиранский ареал в широкую сферу распространения шаманской культуры, в которой хорошо известно было употребление мухоморов для достижения экстатического состояния и галлюцинаций (“шаманский полет”). Однако Уоссон не знал санскрита и должен был полагаться на переводы, толкуя однозначно, в свете своей гипотезы, ряд контекстов РВ, дающих основания для совсем иного прочтения[469].

Гипотеза Уоссона обсуждалась на протяжени десятилетий. Место мухомора в качестве Сомы постепенно стали занимать другие кандидаты, но ни Mandragora turcomanica[470], ни Peganum harmala, или дикая рута, предложенные на эту роль[471], не могли претендовать на нее всерьез — они явно не соответствовали тексту РВ. В последнее время ученые-индологи вновь обратились к эфедре, одной из самых старых идентификаций Сомы, подбирая новые аргументы в ее поддержку[472]. Эти аргументы авторы черпают из анализа текста РВ и ведийского ритуала, а также используя новые работы из области ботаники и фармакологии — прежде всего работы Н.А. Казильбаша[473], исследовавшего многие разновидности эфедры и отождествлявшего ее с Сомой в РВ и хаомой в Авесте, и С. Махдихассана[474].

Что же представляет собой эфедра по описаниям ботаников? Это кустарник, представленный многими разновидностями (до 40), разной высоты (от 50 см до 4 м) с гнутым стволом, напоминающим ствол дерева, и многочисленными переплетающимися веточками без листьев зеленого или желтоватого цвета, состоящими из сочленений. Растение содержит в себе эфедрин, заключенный прежде всего в его зеленых побегах. Больше всего эфедрина содержат те сорта эфедры, которые растут в горах. Эфедра распространена в основном в Евразии, причем область ее распространения необычайно широка (X. Ниберг в своей статье дает таблицу).

Разные сорта эфедры с древних времен применялись в народной медицине. В ритуале эфедра употребляется с глубокой древности, ее следы археологи находят по пути следования племен ариев: в Средней Азии, Иране, Афганистане. А. Парпола предполагает, что культ Сомы/хаомы можно связать с Андроновской культурой центральноевразийской зоны[475]. В Индии до сих пор эфедра употребляется в ритуале выходцами из Ирана — парсами. Современные названия эфедры во многих индийских, иранских и дардских языках восходят к слову soma-. Что же касается воздействия эфедры на человека, то его определяют как стимулирующее, но не галюциногенное средство. Помимо прочих показателей X. Ниберг называет воздействие эфедры на центральную нервную систему человека: она вызывает бессонницу, дрожь, рвоту. Хотя Ниберг и считает эфедру наиболее подходящим для роли Сомы растением, он не исключает того, что священный напиток Сому/хаому могли готовить более чем из одного растения[476].

Далее следует обратиться к тексту РВ и посмотреть, что из него можно извлечь по поводу внешности Сомы. Ранее уже упоминалось о том, что основные названия Сомы в РВ: soma-, amçü- и andhas- неоднозначны, соотносясь в разных контекстах то с растением, то с соком. Сома начинает интересовать ведийского поэта с того момента, как он становится жертвенной субстанцией и из него выжимают сок, — этому и посвящена мандала IX. О том, что предшествует ритуалу: где растет Сома, как он выглядит, как его собирают и проч., мы узнаем из отдельных смутных намеков, разбросанных по разным мандалам РВ. В гимнах IV, 26-27 отражен миф о похищении Сомы орлом с высшего неба. О том, что растение Сомы покупали, чтобы использовать его в ритуале, известно уже из поздневедийского периода.

В РВ Сому причисляют к virùdh- f. “растение”, “трава”, и к osadhï- f., значения которого: “трава”[477] (преимущественно лекарственная) и “растение”. В IX, 114, 2 говорится: “Поклоняйся Соме-царю, / Кто родился как господин растений (virudhäm patir)!” А в X, 97, 18-19 растения определяются эпитетом “имеющие Сому царем” (ösadhih sömaräjnir). Дважды в РВ Сома назван лесным деревом (букв. “господин деревьев” — vanaspati) — в IX, 12, 7 и I, 91, 6. Сому определяют эпитетом “находящийся на горе” (giristhä-) или “растущий на горе” (parvatävrdh-). Упоминается и конкретно о Соме “с горы Муджават” (maujavata- X, 34, 1). Есть также упоминание о самом сладком Соме в местности, хорошо орошаемой водами озера (Шарьянават) или реки (Арджикия) — VIII, 64, 11. Переводчик РВ К. Гельднер считает, что растение Сомы было чем-то средним между кустом (atasa-) и деревом (vana-), отождествляя его как разновидность эфедры[478]. В одном месте в поздней части РВ в гимне давильным камням о них говорится как о желающих сожрать ветвь красноватого дерева (vrksasya çâkhâm arundsya bdpsatas) — X, 94, 3. Следует напомнить, что эпитет aruna- обычно описывает цвет неразбавленного сока Сомы (наряду с babhrü- “красновато-коричневый” и hari- “желтоватый”, “золотистый” — см. выше), а в данном случае он перенесен на растение. В другом месте, тоже в поздней части РВ, в гимне Индре в X, 144, 5 о Соме говорится: “Тот милый, надежный, которого сокол принес тебе ногой, Красное вместилище