Идея символа является настолько глубокой, что изучение этих знаков не может являться уделом искусствоведов и специалистов по истории искусства, которые относят их к сфере народной культуры. Но именно подобная точка зрения превалирует в современной литературе. Музеи также не готовы к переменам. Это нам наглядно продемонстрировали конференции последних лет, на которых не нашлось места для символов. Сейчас наша задача состоит в том, чтобы сплотить людей и круги, которые полагают, что исследование символов должно быть положено в основу новой науки. Если, невзирая на все предубеждения, которые продолжают существовать и по сей день, молодые исследователи начнут сотрудничать с «дилетантами», то можно собрать уникальный материал, указующий на то, как наш немецкий народ связан с символом. Мы объявляем вне закона любые суеверные попытки препятствовать этому процессу. Мы посвящаем себя выполнению задания, которое можно считать важнейшей национальной задачей, поставленной перед нашей наукой.

Вера и обычаи нордических людей были запечатлены в символе. О раннем постижении вечности, которая обнаруживалась в бесконечном круговороте, нам говорят сосуды и находки эпохи неолита, то есть те предметы, которые активно использовались в жизни германцев. Те же самые символы мы можем обнаружить на предметах истинного народного искусства, которые появлялись вплоть до наступления нашего времени. Эти символы, несмотря на христианскую оболочку, продолжали жить в крестьянских обычаях, и в особенности в обычаях годичного цикла. Церковники не могли отказаться от использования символов, которые являлись основой религиозных представлений нордических народов. А потому нам надлежит не только изучить эту тесную связь с символами, но также выяснить отношение церкви к этим знакам, тем более что эти смысловые образы в великом множестве были обнаружены в храмовых постройках. Нередко они могут встречаться как символы, которые были утверждены и восприняты христианской верой. Впрочем, в первые столетия утверждения христианства на германских землях мы можем обнаружить эти символы в романских и готических соборах в самом различном виде, в самом разном применении. Часть символов и символьных образов, которые мы можем обнаружить в храмах романского периода, могут происходить из дохристианской эпохи. Многие культовые камни германцев по совершенно ясным причинам были вмурованы в основание или в стены христианских храмов. В церковном обустройстве использовались даже римские алтари и «камни Митры», имевшие распространение на западе и юго-западе Германии. На севере аналогичные процессы происходили с руническими камнями, за которые нередко принимались древние надгробия. Вероятно, предполагалось, что подобные действия смогут сломить веру народа, которую связывали именно с камнями. Это представление продолжает жить даже в нынешние дни. Зимрок в своей «Немецкой мифологии» обратил внимание на эти странные камни. Он писал: «Там, где христианские храмы возводились на месте языческих святилищ, предпринимались меры, чтобы идолы или капища в нетронутом виде были замурованы в стены храма. Это, судя по всему, должно было продемонстрировать победу христианства». Целый ряд исследователей придерживается точки зрения, что замурованные с внешней стороны христианских храмов древние святыни должны были в некоторой мере служить «изгнанию» старых богов. Однако есть и другая точка зрения. Если исходить с сугубо христианской точки зрения, то божества германцев являлись вовсе не «богами», а «демонами». По крайне мере такую версию излагал Максенций, патриарх Аквилеский, в письме, которое было адресовано франкскому императору Карлу. А это уже дает возможность для совершенно иной интерпретации. Именно христианство принесло страх перед «демонами». Во многом это связано с пользующимся дурной славой «Кратким обзором суеверий и язычества» (Indiculus superstitionum et paganiarum) который датируется концом VIII века. В нем однозначно говорится, что под страхом смертной казни запрещено наносить на балки домов зарубки, которые должны привлекать демонов. Сегодня мы понимаем, что эти «зарубки» являются не чем иным, как вырезанными символами, которые мы можем найти даже сейчас в многочисленных крестьянских домах, расположенных в отдаленных районах нашей Родины. Мы можем наблюдать разные процессы: с одной стороны, объявление символов вне закона, с другой стороны — замурованные в стены храмов «демонические силы». Все это было проявлением безрезультатности борьбы с символами. Даже самые усердные миссионеры не могли переубедить германцев отказаться от традиционной веры, о чем, собственно, сообщалось в письме Максенция Аквилеского. По этой причине было решено использовать старые святилища в пользу христианства.

При изучении сохранившихся памятников можно установить, что указанное «изгнание» было отчетливо запечатлено в целом ряде образов. В некоторых случаях изображено «изгнание» «духов» и их символов, как, например, над надвратным камнем церкви в Оберреблинге округа Менсфельдер. В этом изображении надо видеть отнюдь не «благословляющую длань», равно как и на изображениях в церкви Муррхардг, или в другом, до сих пор совсем не известном исследователям изображении из деревенской церкви в Луцероде, что близ Йены. В последнем случае ладонь зафиксирована в изгоняющем жесте, направленном в сторону грубо очерченных изображений головы и козла. В Муррхардте ладонь явно является стилизацией кропила, при помощи которого совершается изгнание. Мы можем неоднократно найти изображения козла («козла отпущения»), которые, как мы увидим, по-своему предшествовали изображениям «агнца Божия». Грубо очерченные головы всегда являлись образами «язычников» или «демонов». Эти головы можно рассматривать в качестве одного из признаков того, это церковные сооружения были возведены германцами. Эта точка зрения подтверждается, если изучить расовые особенности эти высеченных голов. Можно уверенно говорить о том, что данные изображения были отнюдь не орнаментальным украшением, но им придавалось особое значение. При этом не играет никакой роли, возникли ли эти образы во время «обращения» или же были нанесены уже в христианское время самими германцами. Конечно, можно допустить, что «художник, наверное, не стал бы делать изображения именно таким образом, если бы они были задуманы исключительно как храмовое украшение, так как они полностью противоречили всему стилю храмового убранства», как об этом сообщал Э. Юнг в своей книге «Германские боги и герои в христианское время». Действительно, можно заметить, что применялась поразительно древняя техника нанесения изображений, которая, вне всякого сомнения, восходила к временам деревянных построек. В каменных храмах она выглядела несколько отчужденной, поскольку те же самые образы можно было нанести посредством более современных способов. Без проблем в этих изображениях, используемых в церквях, можно опознать древние символьные формы и знаки, которые мы могли найти на сосудах, утвари и украшениях германского времени. Сегодня мы можем осознать истинное значение и подлинный смысл этих изображений, якобы выполнявших функцию украшательного орнамента. Но еще в свое время Роберт Доме предвидел, что у этих «украшений» есть особая суть. Он писал: «Эти на первый взгляд несерьезные и почти игривые элементы таят в себе глубочайшие загадки…» Генрих Бергнер в своем «Словаре церковно-художественных древностей» указывал: «Во времена Средневековья не представлялось возможности провести четкую границу между символами, исполненными глубочайшего смысла, и второстепенными орнаментами». Он подозревал, что многие образы и знаки обладали глубочайшим смыслом. Но ему так и не удалось постигнуть этот смысл, так как он был слишком привержен искусствоведческим принципам.