покорных и уничтожит неготовых признать ее величие, О’Райли выстроит свой курс прямиком до Ирландии, чтобы начать освободительную войну. Ее страна и так слишком долго подчиняется англичанам, и с каждым годом на родной земле становится все хуже и хуже.

– Миледи? – легкий стук костяшками пальцев, Бентлей приоткрывает дверь, но не заходит, как и положено джентльмену. От обращения О’Райли передергивает. Какая она ему миледи? Ее титул был утоплен вместе с платьем в Дублинском порту. Капитан захлопывает свой дневник, откладывает его в сторону.

– Входите.

Кеннет расшаркивается, переступая порог, склоняет голову. Он вновь лорд: уважительный, вежливый и сдержанный, идеальный в манерах и внешнем виде. Безукоризненно безупречный. От приторности Бентлея нормального человека стошнит. Вот только Моргане не удается неприветливо встретить Кеннета. Она приподнимает уголки губ, выпрямляется в кресле и убирает растрепанные волосы от лица. И все гневные мысли улетучиваются в один момент.

В руках Бентлея поднос с небольшим чайником, сахарницей и двумя чашками, часть фарфорового сервиза, который она видела у него в каюте. За окном давно стемнело, и время перевалило за полночь, для чая поздний час.

– Захотел справиться о вашем здоровье.

Словно в формальностях есть какая-то нужда. Если Кеннет и любитель потрепать языком, то Моргана предпочитает говорить только по делу, отдавая приказы. Ее так раздражают эти танцы по кругу, точно выверенные шаги, которые они совершают, пытаясь не то переиграть друг друга, не то угадать, когда кто-то сделает выпад. Вот только его все нет.

– Со мной все в полном порядке.

– Похищение – это серьезное потрясение, – немного понижает голос лорд Кеннет. – Разрешите? Решил, чай вам не помешает.

Правильнее было бы выставить Бентлея обратно, прогнать, наорав. Но Моргана не делает этого. Она кивает, позволяя Кеннету задержаться. Сегодня капитан «Авантюры» слишком устала от безумной пляски вокруг нее. Главное, чтобы не остался. И не только в каюте, но и в жизни. Странно допускать подобную мысль, но чем только черт не шутит. Мама всегда говорила: хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах.

Бентлей ставит на край стола замысловато украшенный поднос.

– Я не хрупкая, болезненная английская девица, чтобы у меня тряслись поджилки и я измочила портки. Я потопила множество английских, французских и голландских судов. Думаете, шайка оборванцев способна меня напугать?

– Конечно, когда я вас увидел на том корабле, ваше лицо не показывало ни тени отчаяния и испуга. К тому же ваш гнев на меня отлично сыграл на руку. Правда, я просто не мог позволить себе бросить вас.

Кеннет примирительно улыбается. Он признает независимость Морганы, и это смягчает неугасающее желание ощетиниться и оскалиться. Привычка постоянно доказывать, чего она стоит, появилась не от хорошей жизни. Ты либо бьешь, либо бежишь. И Моргана давно предпочитает первое.

– Я была уверена, что справлюсь сама, но вы были очень кстати со своим пистолетом и кораблем. Отличный трюк, почти гениальный ход. Теперь мне есть за что вас уважать. И дело даже не в спасенной жизни. Я высоко ценю искусство мореходства и войны, – она опирается локтями на стол, кладет подбородок на сцепленные руки.

Действительно, удачный ход. Напоминает чем-то историю про троянского коня, которую она читала в подвернувшейся под руку книге. Если история действительно повторяется, то сегодняшний день – яркое тому подтверждение. Смогла бы Моргана сама додуматься до чего-нибудь такого? Наверное, нет. Она бы действовала в лоб, обрушив всю свою силу с яростью и жестокостью, присущими только пиратам.

А Кеннет стратег. И, как бы ни хотелось признавать, не самый паршивый. Иначе бы он просто не забрался столь высоко. Иначе бы она сейчас была мертва. Моргана могла умереть множество раз за свою короткую жизнь, могла захлебнуться соленой водой, подцепить лихорадку, мучительно гнить, теряя зубы из почерневших десен, не пережить кровопотерю, но смерть каждый раз дарует ей карт-бланш на жизнь.

– Благодарю. Вы мне льстите. – Бентлей аккуратно придерживает крышечку, наполняет чашки чаем, одну ставит перед Морганой, только после этого опускается на стул перед столом, развернув его, как и положено, спинкой к двери. На его лице довольная ухмылка, лорду нравится комплимент, как и любому самовлюбленному нарциссу.

– Скажите, Кеннет, зачем было так рисковать ради меня? Я верю в мысль, что вы делаете это ради величия Ост-Индской торговой компании, но стоило ли ради нее лезть в самое пекло? Отправили бы Спаркса, – вопрос сам срывается с языка Морганы. Капитан не рассчитывает на правдивый ответ, но Кеннет, кажется, не собирается ей врать. По крайней мере, он отпивает чай и совершенно спокойно отвечает:

– Хотелось лично проследить за тем, что с вами ничего не случится. Сделку вы заключали со мной, а не со Спарксом. И я должен вас защищать. Он лучший агент Компании. Бесспорно. Но ему не хватает… хитрости и изощренной тактики. А рисковать вами я бы ни за что не стал.

Удивление приятно. Моргана потирает указательным пальцем подбородок, стараясь не демонстрировать заблестевшую внутри радость. Ему не все равно. И чувство защищенности, испытываемое только в далеком детстве, теплотой отзывается в груди. Колман охранял ее на всем пути, пока она не заработала себе громкое имя, но только Кеннет-покровитель вызывает наивный юношеский восторг. Почти как когда-то Кайджел.

О’Райли заправляет прядь волос за ухо.

– Вы никому ничего не должны, Кеннет. И защищать меня тоже не обязаны. Я могу постоять за себя… пусть сегодняшний вечер немного меня и опустил в ваших глазах. Если бы я была слаба, разве бы команда меня слушалась? Подчиняются только тем, кто может доказать право на власть и силу.

– Вы мыслите почти как мужчина. Это беспрецедентно, – мягкое удовлетворение мирно протекающим разговором так и сочится через каждый жест и движение Кеннета, лорд сидит расслабленно, не испытывая беспокойства за возможный бунт. – Поразительно, как меняет женщин мужское общество. Особенно когда к женщине относятся как к равной. Почему вы покинули родной дом? Просто из интереса, мисс О’Райли. Я видел очень мало умных женщин, еще меньше я видел женщин, добившихся успеха в море. – По правде говоря, Кеннет знает только одну, которую уважает команда. И она сидит перед ним.

– Разве это имеет какое-то отношение к моему состоянию после похищения? – капитан склоняет голову набок.

– Вообще-то нет. Но вы образованны, умны, ваши действия не хаотичны и очень логичны. Вы пиратствуете порядка… если я не ошибаюсь в подсчетах, пяти лет. И вас ни разу не поймали за грабежом, разбоем и убийством, если не считать нашей встречи, – на конце фразы Бентлей усмехается, отпивает еще немного чая. – Вы не бежали с виселицы и ни разу не были в тюрьме. К тому же, в отличие от всей вашей команды, вы грамотны и умеете заполнять лоции, прокладывать маршруты,