показания: кто, во сколько, как на тебя напал? Кто этот шестой, о котором я один ничего не знаю?

— Марго, не обижайся. Мне действительно плохо, голова гудит. Да ещё и Ника масла в огонь подлила.

— Мой ангел?

— Да, именно твой ангел. Явилась ко мне и скандал устроила.

— Алексей, может, действительно показать тебя психиатру? Давай пригласим эту врачиху, как её зовут?

— Тоня.

— Ого. Тоня? Даже не по отчеству? Сдаётся мне, Корф, что у вас новое увлечение?

— Маргарита, какое ещё увлечение?

— Очевидное всем — тебе понравилась эта врачиха. И глаза вон заблестели.

— Хватит! Вы с Никой сговорились что ли? Одна мне мозг с того света умудрилась вынести, ты решила здесь.

— Илларион, да как он смеет так о покойной Веронике?! — Марго всхлипнула и выбежала из палаты. Лёвушкин с укоризной посмотрел на меня.

— Что с тобой происходит? Травма головы же здесь не при чём, я вижу.

— Я и сам не знаю. Но Вероника действительно мне привиделась, когда я там без сознания кровью истекал. Она со мной ругалась. Ругалась…я даже предположить не мог, что Ника умеет ругаться. Мы с ней никогда не выясняли отношения. А тут бац и вторая смена. Ещё врачиха, будь она не ладна.

— Допустим, про Веронику я понял. Врачиха-то тебе на кой сдалась? Или фрау Ротенберг права?

— Отчасти. Понимаешь, эта Тоня очень похожа одну девушку из моей юности, в которую я был влюблён. Вот и воодушевился, воспоминания накрыли той поры.

— Да, брат, дела. А чего Ника то скандалила?

— Ааа, к Марго приревновала.

— И есть повод для ревности?

— Нет, конечно! Илларион, ты ведь — здравомыслящий человек. Что бы я и Марго?! Тем более у вас там отношения намечаются.

— А если хорошо подумать? И никакие отношения у нас уже не намечаются.

— Как, вы не вместе?

— Нет. Чего ты разволновался, покраснел весь?

— Душно здесь. Сделай доброе дело — открой окно.

— Ой, темнишь ты, друг. Марго, вот, сразу всё выложила как на исповеди.

— Что выложила?

— Нет, так не пойдёт. Зачем тебе её секреты? Сам же сказал, что она тебе не нравится. Всё, меньше слов — больше дела и тела. Кто такой шестой?

Я рассказал Иллариону всё, что узнал от Марго о шестом нападавшем. Потом попытался воссоздать картину той ночи. Майор внимательно меня выслушал, сделал какие-то записи, потом пошёл звонить кому-то из своих. А меня снова одолели смятения чувств. Я не понимал сам себя: люблю свою жену, думаю о её подруге, а при виде Тони вспомнил первую любовь и вдохновился от чего-то, зарделся. Я попытался собраться с мыслями и перестать думать о…женщинах. Тут же эхом послышался голос Вероники: «У тебя слишком много женщин в гареме, прости, всех и не упомнить». Я понял, что маюсь и схожу с ума без работы. Да, я такой человек по жизни, который не может сидеть без дела, без работы. Для меня бездействовать — значит деградировать по полной программе. А становиться овощем в тридцать семь лет не особо хотелось. И, словно услышав мои мольбы, Бог послал мне Вишню.

— Алексей Владимирович, доброго дня! Не соблаговолите ли почтить скромных рабов своих в офисе? Или вы у нас только отдыхать изволите и получать свои дивиденды?

— Вишня, здорова! Ты даже не представляешь, как я рад тебя слышать! Ты — мой спаситель!

— Что, всё так плохо?

— Нет, лучше не бывает!

— Уже заинтригован. Ладно, когда тебя ждать в обители «Строй-Инвеста»?

— Старик, я сейчас в больнице… Меня бы это, как-то отсюда забрать и без лишнего шума. Сможешь?

— Воу! Операция «Ы»?! — Вишня рассмеялся своим таким родным знакомым до боли смехом, от чего на душе у меня потеплело.

— Ага! Миссия невыполнима! Давай, если ты меня не вызволишь, то я здесь так и буду чалиться.

Глава 27

6 декабря, четверг

Прошло две недели, как Вишне удалось меня вызволить из лап эскулапов отечественной медицины. Пришлось, конечно, всех в том замечательном богоугодном заведении «отблагодарить». Хотя могли же и даром меня отпустить с моего же согласия об отказе от амбулаторного лечения. Но нет, какое там! Я — же человек богатый. Стало быть, должен делиться с…со всеми, чья заработная плата в славной матушке России не соответствует уровню прожиточного минимума. Я закрыл глаза на то, что прекрасно насквозь видел всех, кто хотел воспользоваться своим служебным положением и нагло посягнуть на мои кровно заработанные деньги. Но я старался стать добрее к своему окружению и, оставив «им жадным» их прегрешения, с лихвой расщедрился.

Работа в «Строй-Инвесте» вовсю кипела. Мы одержали победу в новом тендере на строительство элитного жилого комплекса, готовились к участию в Международной выставке BauMesse NRW 2011 в городе Дортмунд в Германии. Последнее событие — стало самым значимым на повестке дня для всех. Я мобилизовал лучшие силы и умы своей компании, чтобы только мощно выступить и заявить о себе на BauMesse NRW. И только тут я вспомнил про Марго. Оказалось, что мы не виделись и не общались с ней с того самого дня, когда она в слезах сбежала из моей больничной палаты. Гадкое чувство вины жирненьким червяком заползло глубоко в душу. Я чувствовал себя виноватым перед Маргаритой, что забыл про неё и теперь вспомнил лишь потому, что мне нужно было до выставки освоить хотя бы пару фраз на немецком языке. Вероника бы такое отношение к себе стерпела, проглотила обиду, ведь я бы ей сначала напомнил про какой-то там пункт брачного договора, сам не знаю, что это за пункт. И моей Нике ничего бы не осталось, как мне улыбнуться, что я на две недели забыл о её существовании. Но ведь вспомнил же! С Марго у нас не было никакого брачного договора, и она уже точно не сможет мне простить такую дерзость и оплошность. При мысли, как меня будет костерить последними словами фрау Ротенберг, я нервно сглотнул. На злобу дня вспомнились строки песни из моего любимого фильма «Обыкновенное чудо»: «Нелепо, смешно, безрассудно. Безумно — волшебно! Ни толку, ни проку, не в лад, невпопад — совершенно!». Я напел себе под нос знакомый мотив и понял, что в моей жизни всё стало именно так, лучше и не скажешь.

Я опустил глаза на фотографию Вероники у себя на столе… На минуту показалось, что улыбчивое личико любимой сменило злобное с хитрой ухмылкой. Но это была лишь игра моего воображения. В последнее время вся моя жизнь стала лишь игрой, обманчивой чудесной