то всё в детстве. Детская дружба подразумевает совместные празднования Дней Рождений, 8 марта, 23 февраля, Нового года, а ещё прогулки после школы и походы друг другу в гости на чаепитие. Я себе такого удовольствия с моей «бабушкой» позволить не могла. Нет, пару раз я как-то приглашала «друзей» в гости, при них «бабушка» была сама любезность, даже широко накрывала на стол, как и полагается любой бабушке, с вареньем, пирогами. Зато после я получала по полной за визит непрошенных гостей. Долго потом у меня болели руки от ударов ремня, и приходилось носить закрытую одежду, чтобы скрыть от посторонних глаз синяки. Странно, но только сейчас в свои двадцать три года я задаюсь вопросом, а почему же мой любимый папа не пытался меня защитить от бабушки? В детстве как-то и без этого хватало вопросов без ответов. Наверное, мы всегда приходим рано или поздно туда, откуда всё началось. Вот и мой спаситель оказался отнюдь не таким, каким… А, собственно, каким я ожидала, что он будет? Наверное, единственное, чего я от него хотела в тот миг нашей встречи под Лужковым мостом — это отогреться и перестать бояться. Нет, видит Бог, я не ждала от него ничего, не строила иллюзий. Но отдаленно я думала, что со временем Алексей Владимирович Корф станет мне хотя бы другом, с которым мы будем делить горе и радости на двоих. Странно, наверное, звучит, что я говорю про мужа, надеясь с ним не на любовь и нежность, а на дружбу. Но о любви речи и быть не могло. За месяц, что я живу у Алексея, поняла, что он никого не любит, кроме себя. Нет, у него много достоинств. По крайней мере, чтобы оставаться с ним дальше «вместе», я ищу у Корфа новые достоинства, иначе на долго меня не хватит. Но я сделала свой выбор тогда…5 октября 2008 г… Выбор уйти из прошлой жизни с Ниной и отцом в новую жизнь с Алексеем. Конечно, я бы ещё трижды согласилась выйти замуж за Корфа. Более того, к своему сожалению, я понимаю, что влюбляюсь в него. Это какое-то безумие, особенно, если учесть, что Алексей вот уже две недели неустанно попрекает меня брачным договором. Ему кажется, что я всё делаю не так и нарушаю все пункты этого мерзкого брачного договора. Я влюбляюсь в своего фиктивного мужа и уже не фиктивно начинаю его опасаться. Да, каждый раз я с замиранием сердца жду, что Алексей снова упрекнёт меня каким-нибудь пунктом брачного договора. Я даже выучила все пункты этого проклятого брачного договора. Выучила наизусть! Только мой фиктивный муж придумывает для себя новые пункты, которых не было и нет. Но разве я могу перечить своему спасителю? Конечно, нет. Или да? Рано или поздно всё встанет на свои места. Всё обязательно встанет на свои места.»

Я закрыл личный дневник Вероники, посмотрел на её фотографию у себя на столе. После прочтения стало ещё горче на душе, губ коснулась соль непрошенных слёз. Я понимал, что занимаюсь самобичеванием, читая личный дневник Ники…читая всё, что она чувствовала с самого начала наших отношений. Это был чистой воды мазохизм. Мне бы сразу перейти в конец записей, где что-то могло быть сказано о событиях последних дней, месяцев или лет жизни моей жены. Но нет, меня тянуло в начало, к истокам записей Вероники. И пусть с каждой строчкой, написанной когда-то рукой любимой, я был словно судом пригвождён, но ощущал её присутствие, как будто говорил с ней живой снова. В пору было обращаться к маме Настеньки. Я набрал номер Марго: картина та же, лица те же. Теперь точно стоило начать волноваться. А то как-то за две недели мой мститель никого больше не укокошил, слишком уж тихо стало нынче в моей жизни. Только было я собрался набрать Лёвушкина, как мне позвонил «Неизвестный абонент».

— Алексей, добрый день! Это Михаил Пшеничный.

— Да, Михаил, приветствую! Чем обязан звонку?

— Даже не знаю, как вам и сказать.

— Мы вроде были на ты. Говори уже, как есть. Что стряслось?

— Ты не поверишь. Да я бы и сам не поверил в такое. Но… К нам в «Пегас» приходила сегодня Вероника и заказала тебе в офис доставку пирожных с бананом и маскарпоне и латте. — Я даже закашлялся от услышанного. Но не сильно удивился, потому что ждал какого-то трюка от своего мстителя. Получалось, что этот псих притаился за кулисами на две недели, отдохнул и снова вышел на авансцену.

— Могу внести поправку? К вам пришла не Вероника, а девушка, загримированная под Нику.

— Нет, Алексей, это определённо была именно твоя жена…самая настоящая Вероника. Можно загримировать человека под другого, сделать похожую прическу, подобрать одежду… Но походка, взгляд, движения. Я пришлю сейчас запись с камер, посмотри и убедись сам в достоверности моих слов. — Вот тут у меня уже побежал по спине неприятный холодок. Ведь я умом понимал, что шеф-повар «Пегаса» очень хорошо знает Нику, возможно, даже лучше, чем я знал собственную жену. И вообще этот серьёзный мужчина не стал бы мне рассказывать небылицы. Тогда что вообще происходит?

— Я ничего не понимаю. Но присылай видео.

— Заказ, кстати, должны уже доставить с минуты на минуту.

— Хорошо, Михаил, спасибо. А кто принимал заказ у моей воскресшей жены? Ты с ней сам говорил?

— Да. Я сам с ней говорил. Когда Вероника вошла в ресторан, то я даже перекрестился. Она со мной говорит, а я слова вымолвить не могу.

— И как она, не изменилась?

— Нет, разве что, в голосе какие-то новые интонации появились.

— Какие ещё интонации?

— Вероника говорила слегка надменно, громко, надрывно. Раньше же у неё был тихий, мелодичный, спокойный голос.

— Интересно, весьма интересно. Ещё раз благодарю за информацию, жду видео.

Я получил на почту видео от Михаила и настороженно начал смотреть. Осторожность стала ещё одной моей заклятой подругой в последние дни. Кажется, я боялся уже всего на свете, любого шороха, и от этого было невыносимо стыдно, скверно. Ведь я привык быть, образно говоря, хозяином жизни, мужиком, той самой каменной стеной, о которой любят судачить женщины. И мне теперь совершенно не претило вести себя как мальчишка, который ищет спасения за маминой юбкой, это ощутимо било по моему самолюбию и мужскому эго. Я и сам не понимал, как могу в тридцать семь лет так трусить?!

Глава 29

«Вероника смотрела прямо в камеру кафе, явно специально… При