— У тебя уже серьезный возраст, чтобы ходить в холостяках, — заводит мама любимую тему. — Семья — это тыл, в котором ты должен быть уверен. А Илона — весьма надежный партнер.

— Партнер? Я ей не совместный бизнес предложил открыть, а руку и сердце, — «заедает» меня.

— Не передергивай, Богдан! Ты прекрасно понял, что я имела в виду. Что правильная женщина привносит в жизнь мужчины стабильность. Вы будете надежной опорой друг для друга. Вы оба уже вполне созрели для этого брака. Чай не дети.

От речи матери внутри все коробит. Моя жизнь с Ил подразумевала под собой выгодное соседство, основанное на взаимовыгодных отношениях. Это знали не только я и Илона, но, судя по словам матери, и она тоже. Действительно, это ли не семейное счастье?

— То есть жениться самое время? — решаю уточнить. — Правильно я тебя понял?

— Ты крепко стоишь на ногах. Можешь обеспечить свою женщину и ваше будущее. Она твоя «боевая подруга», проверенная не одним годом отношений. Разумеется, самое время.

— Да, — киваю, — ты, конечно, права, — поднимаюсь с кресла и прохожусь по кабинету вдоль окон. Темнеет. Освещенные ночные улицы привлекают внимание. Останавливаюсь у одного из окон и разглядываю все это мерцающее великолепие с высоты птичьего полета.

— Богдан, мне не нравится твой тон. У вас с Илоной все хорошо?

— Все замечательно, — вру напропалую.

— У вас будет образцовая семья.

Образцовая. Какое отвратительное слово применительно к «семье». Видимо, такая, как была у них с отцом. Да, определенно, в какой-то отрезок времени Титовы-старшие были «образцовой» семьей. Мать всегда выглядела шикарно на зависть многим. Отец играл образ примерного семьянина. Все вокруг ворковали и восхищались их крепким браком. Ну да, по расчету. Ну да, женить их было решением родителей — моих бабушки и дедушки. Зато какие гены и какие перспективы? Как шикарно они подходят друг другу? Образцовая семья!

Ага. Была. Пока отцу эта «образцовость» не надоела, а мать, с ее характером холоднее чем льды Антарктики, не встала ему поперек горла. Пока Андрей Титов не свалил, бросив жену и сына.

Так какого хера я творю?!

Я так не хочу. Не хочу пластиковых улыбок и пустых взглядов. Не хочу однажды проснуться и понять, что рядом со мной спит женщина, от которой меня воротит. Не хочу улыбаться всем вокруг, играя роль примерного мужа, в реальности же каждый вечер решаясь на новые леваки, потому что на жену не стоит. К жене не тянет. Жену не хочешь. Она, блть, образцовая! Улыбается по расписанию, секс по расписанию, разговоры и те, по расписанию.

Не могу!

Внутри все начинает кипеть. Я сжимаю руку в кулак, долбанув по столу. А ведь я верной дорогой топал к такой модели отношений! Я ведь чуть не пошел по стопам отца, идиот. Да, не по принуждению, а добровольно, но я чуть не угрохал собственную жизнь, оттолкнув от себя ту, которая могла бы ее раскачать и украсить. Ту, которая…

Да которая идеальная в своем несовершенстве! Да, Юле всего двадцать. Маленькая, наивная, милая, хрупкая Юля. Да, мать твою, вероятней всего однажды я ей надоем. И может быть, скорее всего, она однажды пожалеет о своем выборе. Похеру!

Я не хочу существовать в браке, упиваясь работой.

Я хочу жить!

Я хочу взглядов, полных страсти. Улыбок, переполненных счастьем. Даже ссор хочу полных эмоций! Так, чтобы если ругались, то до взрыва, до искр, до хрипоты. Я хочу, чтобы меня любили! Меня, а не мои бабки, положение и удобность. Я хочу и сам любить! Я, в конце концов, живой человек. Хочу взаимности. Тепла в каждом прикосновении, чувств в каждом вздохе, нетерпения в каждом стоне. Хочу самоотдачи, потому что клинит, косит и ведет! А не повинности, потому что супружеский долг. Потому что надо. А это будет, со временем. Хвала богам, у меня перед глазами конкретный пример того, как «удобный брак» губит людей.

Я хочу…

— Богдан?

В голове заработали сотни процессоров, будоражащих нервную систему. По позвоночнику прокатилась колючая волна решимости, заставляя выпрямиться и полететь широким шагом к вешалке с пальто.

Сдергиваю. Ключи от тачки хватаю. Ни хера!

— Богдан, ты меня слышишь?

— Я еще поборюсь, мам.

— Что это значит? С кем ты собрался бороться?

Со своей башкой, со своими предрассудками, с Даниловым, которому мое решение и мои притязания на его дочь не понравятся… Да хоть со всем миром, блть! Плевать. Я не трус. А Юля того определенно стоит.

— Спасибо, мам! — бросаю в трубку искренне. — Мы к тебе приедем, — обещаю, сам еще не понимая толком, кто «мы». — С наступающим! — отключаюсь, с грохотом закрывая дверь в собственный кабинет.

Глава 24

Юля

— Улы-ы-ыбочку, — тяну, быстро щелкая нас с папой на свой телефон.

— Что там получилось? — заглядывает через плечо Степан Аркадьевич. — Я ужасно выхожу на фото! — качает головой. — Юлька, удали.

— Нет, ты получился просто шикарно, — приближаю снимок на экране. — А вот я моргнула, хм. Еще разок?

Папа закатывает глаза, выдавая мученический стон. Но я-то знаю, что это все так… напускное. Ему нравится. И этот день, и этот вечер, и даже глупенько вместе со мной улыбаться, позируя на фоне елки, нравится. Редкие моменты семейного уюта. С каждым годом я все старше, а жизнь все больше закручивает в водоворот. Сколько нам таких моментов вдвоем еще выпадет? Вот и я не знаю. Ловлю каждый. Как и он.

— Контрольный выстрел, а то мы так полночь «прощелкаем», — ворчит, поглядывая на часы, Степан Аркадьевич, — пять минут до поздравления президента, — рапортует и покорно встает у меня за спиной, приобнимая за плечи. — Готов! — снова улыбается своей секси-улыбочкой.

Блин, интересно, он будет сильно злиться, если я его на сайте знакомств зарегистрирую? А главной фоткой в профиле поставлю эту: где он в пижаме и красном колпаке? Чую, отбоя от поклонниц не будет.

— Сы-ы-ыр, — щелк, — готово! Все, распечатаю и повесим в рамку в гостиной.

— Идеально, — кивает па. — А теперь бегом: я открываю шампанское, ты тащишь бокалы.

— Лечу!

Рассредоточиваемся по дому. Папа к нашему сервированному столу тут же, в гостиной, подхватывая бутылку с игристым из ведерка со льдом. Я на кухню, быстро перебирая ногами. Встаю на цыпочки и тянусь к верхнему шкафу, вытаскивая два хрустальных высоких бокала. Звонко звякнув посудинами, перехватываю их одной рукой за ножки и бегу обратно в гостиную. Судя по звукам, речь президента уже началась.

— Вот.

— Умница. Держи, Юляш.

Три минуты до Нового года…

Как всегда, в последние мгновения, охватывает волнение.