на полку пониже. Там какой-то дипломат был, но я был в таком состоянии, что просто его проигнорировал. Где-то среди ночи явился хозяин этого дипломата и пытался меня оттуда сдернуть. Я ему вяло пытался хамить, а Башлачёв это услышал. У него голос такой низкий и хриплый, и если просто его услышать, то можно представить, что это чудовищный монстр, небритый, жуткой внешности. И Башлачёв сверху говорит: “Ну-ка, мужик, давай, иди отсюда”. Тот ему: “А ты не вякай”. А он: “Я тебе сейчас повякаю! Я сейчас слезу отсюда!” На мужика это подействовало. Он взял дипломат и удалился куда-то. С утра, когда вспомнили это с Башлачёвым, он говорит: “Представляешь, когда я это говорил, я понимал, что у меня сил хватает только на то, чтобы открывать рот. Ни рукой, ни ногой шевельнуть не было никакой возможности”».

Александр и Дмитрий приехали в Свердловск. Дмитрий рассказывает: «Поехали к Тане Авасьевой, созвонились с друзьями, с Андреем Макаровым[150]. Они в Архитектурном институте, в актовом зале общежития, сделали Саше концерт. Там какая-то толпа собралась! Я высвистал Бутусова[151], он приехал, послушал, но как-то, по-моему, это его не впечатлило тогда». Через два дня Башлачёв поехал в Ленинград.

В марте Александр написал песни «Мельница» и «Спроси звезда».

На третьем фестивале Ленинградского рок-клуба (15–17 марта) [см. фото 21] он познакомился с Сергеем Фирсовым[152], который вскоре стал его директором.

Александр и Дмитрий Бучин поехали в Москву: «Как-то приехали мы на репетиционную точку с Мишей Секеем[153] и Ильей Маркеловым[154]. У них там были какие-то свои группы и аппарат был. Все в порядке, включились, настроились, решили попробовать Башлачёва в электричестве. Я сел за барабаны, Миша Секей тогда играл на бас-гитаре, остальных я просто, к сожалению, совсем не помню. И мы песен десять, может даже больше, сделали в электричестве... Всё спонтанно, поэтому мне трудно судить, как это выглядело со стороны, но, по-моему, Башлачёв не в восторге остался».

Однажды в гости к Александру и Евгении Каменецкой пришли Юрий Шевчук с женой, Эльмирой Бикбовой-Шевчук. Юрий вспоминает: «Мы вчетвером сидели на кухне. Передавали гитару и всю ночь пели песни. Саша тогда удивительно открылся передо мной».

18 марта в Ленинградском ветеринарном институте состоялся совместный концерт Башлачёва и Шевчука. Вспоминает один из устроителей этого концерта Урал «Джимми» Хазиев: «Это — бывший «птичий» институт на «Московских Воротах». Сейчас он называется ветеринарным. Там в одном из корпусов я работал кочегаром. Сторожа обычно на ночь уходили, и все здание было в моем распоряжении. Был актовый зал, в нем и устроили концерт. Жак Волощук вытащил колоночки, и мы с ним их нелегально перевезли туда. Решили ночью всё сделать, чтобы народу было поменьше, но набился полный зал. Вышел на сцену — сидит человек сто пятьдесят: «Звуки Му», Липницкий[155], Троицкий, «Аквариум»...» Рассказывает Юрий Шевчук: «Однако настоящий концерт был, конечно, после, когда тусовка уже схлынула, часа в два-три ночи, мы сели непосредственно в кочегарке, спустились в подвал, и там уже очень хорошо поговорили... Пели разные песни, было как-то свободнее, потому что и он нервничал, и я нервничал. У меня это выступление было, может быть, вообще первое в Питере перед таким огромным количеством народа». Запись, сделанная тогда Сергеем Фирсовым и Геннадием Зайцевым[156], была издана под названием «Кочегарка».

В марте в Ленинград приехал Юрий Наумов. Он останавливался у Евгении Каменецкой, где жил и Александр.

В той или иной форме Башлачёв давал интервью всего шесть раз. Первое из них — Игорю Леонову для сборника материалов Ленинградского рок-клуба. Оно состоялось в 1985 году и отличается от остальных пяти литературностью и образностью речи обоих участников.

Вместе с Евгенией Каменецкой Башлачёв поехал в Череповец, где 10 апреля они расписались. Рассказывает Сергей Смирнов: «Было куплено много шипучки. Приходим мы в ЗАГС, а там то ли перерыв, то ли еще что-то такое. Шипучка открываться начала еще до того. Вокруг невесты, женихи, все серьезные, а тут мы пришли, и нас что-то на «ха-ха» сразу пробило! Потом нас как ушатом облили, пригрозив, что их там не зарегистрируют, если мы не успокоимся. Мы собрались, давились смехом, но сделали серьезные лица». Супруги оставили свои фамилии, Александр прописался у Евгении. Позже они не расторгнут брак, и это сохранит Башлачёву ленинградскую прописку.

В апреле Александр написал песню «От винта!». Впервые она была исполнена на концерте 16 апреля. Подробности об этом выступлении неизвестны.

В апреле же состоялся совместный концерт Башлачёва и Сергея Рыженко у Александра Липницкого.

Также в апреле в Москве в районе станции метро «Автозаводская» был концерт Александра, на котором Анатолий Азанов[157] сделал несколько фотографий [см. фото 22].

В апреле на Варшавском шоссе в Москве состоялся квартирный концерт у Марины Тергановой[158] и Александра Несмелова[159]. Олег Коврига[160] записывал выступление на магнитофон «Маяк 203 С». Эта запись издана на альбоме «Башлачёв II» (треки 1–21). Олег рассказывает: «Илья Смирнов принес запись, которую мы все с энтузиазмом слушали, и к концерту народ оказался вполне подготовленным, чему Саша был искренне удивлен: «Такое впечатление, что уже и представлять не надо...» Но самого автора большая часть аудитории видела впервые — и «живой» эффект был очевиден. К тому же мы еще достаточно активно пили вино (то есть в основном, конечно, спирт), так что обстановка была теплой и расслабленной. Мы тогда к таким концертам еще не привыкли, и Саша тоже еще не привык, поэтому было ощущение чистого полета — и у него, и у нас. Это был самый «жизнеутверждающий» башлачёвский концерт из всех, которые я когда-либо слышал — и живьем, и в записи».

В конце апреля в Москве у станции метро «Бабушкинская» прошел еще один квартирный концерт, записывал Эдуард Кудрявицкий.

6 мая Александр устроился на работу матросом-спасателем в «коммунальный отдел Московского райсовета» Ленинграда.

В мае состоялось знакомство Башлачёва с Константином Кинчевым. Константин рассказывает: «Я слушал записи его квартирников, а он, соответственно, думаю, мои, рок-клубовские. Потом однажды он позвонил, и я пригласил его в гости. Он приехал ко мне в Москву... Я тогда написал песню “Иди ко мне”, спел ему, он мне поправил несколько строк в ней. Кстати говоря, я ими воспользовался. Тогда же я спел ему “Мое поколение”, а он мне — “Посошок”». Песню «Посошок» Александр написал совсем незадолго до этого. В своем письме родителям он рассказывает: «У меня всё нормально,