– Когда ты единственный плотник на деревню, думаю, это естественно. Бывает, к примеру, меняешь ты замок в доме главы местной администрации, тебе что, уши заткнуть, когда тот в трубку кому-то хвастается, цитирую дословно, что в нашей деревне будет – «поле для гольфа международного уровня и самый современный порт в Сардинии». Он сказал, что ни в чем не будет уступать «Луна Росса»[12].

– Ты же сейчас шутишь, верно?

– А тебе кажется, что я смеюсь?

Нет, непохоже было, чтобы Фабио шутил.

– Передавай привет Карле, – сказал Никола и похлопал друга по плечу. – Вечером заскочу.

– Передам, конечно. Но будь готов ответить на пару вопросов. – И он показал на дом.

Никола скорчил гримасу:

– Забудь!

– Я тебя предупредил. – Фабио улыбнулся и, помахав на прощание рукой, забрался в грузовичок.

Никола окликнул Фабио, тот опустил окошко в машине. Они поговорили еще несколько минут. Затем снова пожали друг другу руки. Никола взглядом проводил друга. В итоге он решил все же вернуться в дом, постучал и открыл дверь.

Ему нравилось это место, такое уютное и живое. Стены выкрашены в желтый, розовый и голубой, и хотя дом был старым, нигде нет и следа плесени, мебель покрашена и перекрашена. Фарфоровая пастушка, одетая как важная дама, у ее ног кудрявая, похожая на пуделя, овечка. Святые и ангелы. Все выстроены в ряд, каждый на своем месте. Там же рядом глиняный кувшин.

Дом его родителей был совсем другим. Более роскошным, с темной мебелью, креслами от Фрау[13] и картинами. Клаудио вечно пропадал на работе. Отец или закрывался в кабинете, или был в городе. Мама, на дух не переносившая легкомыслия, часами что-то вязала для благотворительности. И раз в месяц относила все это Маргарите Сенес. Кто его знает, что старуха делала со всеми этими свитерочками.

Затем он увидел Анжелику, вернее, поймал ее взгляд. Она сидела за кухонным столом, перед ней была куча бумаг. Она не выглядела довольной: нахмурив лоб, о чем-то думала. Никола прикрыл глаза:

– Готово. Вот новые ключи.

Она протянула руку и улыбнулась:

– Мне очень жаль, что ты потратил на меня все утро.

Он ласково коснулся ее раскрытой ладони и вложил в руку связку ключей. И тогда заметил, что рука у нее дрожит. Он сел на соседний стул и заговорил.

– Дело было срочное, верно? – улыбнувшись, произнес он. – Но даже если ты все это выдумала, чтобы я сорвался посреди ночи и примчался сюда, клянусь, я не обижаюсь.

Анжелика подняла брови:

– Что за черт? Как? Как тебе могло в голову взбрести, будто я…

– Я пошутил, Анжелика, просто пошутил…

Она покачала головой, и губы у нее задрожали. Когда она улыбнулась, у Николы перехватило дух.

Она протянула руку, не отводя взгляда от его глаз. Он почувствовал на своей щеке ее пальцы. Нежные, ласковые, с легким ароматом мыла и пчелиного воска.

Они горели.

Никола попытался сострить, но ком застрял в горле. Он не мог вымолвить ничего, ни одной глупой фразы, не мог даже вдохнуть.

– Я очень рад, что ты здесь.

– Знаю.

Она улыбнулась. Обеими руками он сжал ее ладонь. Когда он коснулся ее губами, удивился, что она не отдернула руку. Он набрался смелости и поцеловал ее ладонь.

– Спасибо, что ты приехал.

Никола сжал ее руку и притянул к себе. Это он должен ее благодарить.

Вдруг он решил, что не стоит думать об этом, и посмотрел на Анжелику, не отводя глаз.

Он почувствовал, что она где-то далеко.

Она сидела все там же, рядом с ним, но лишь физически.

– Расслабься. Все позади.

И такого больше не повторится. В этом он убедился лично.

Он вспомнил Клаудио.

Это был самый подходящий момент. Она была уставшей, напуганной. Стоило лишь чуть надавить – и, вполне возможно, она вправду решится продать дом.

И все закончится, каждый вернется к своей обычной жизни.

Он провел рукой по лицу, скорчил гримасу. Открыл было рот, но тут же закрыл. Мысли не давали ему покоя. Если Анжелика продаст землю и уедет обратно, все вернется на круги своя…

Нет.

Этот отказ – безрассудство. Абсурд. Но Никола не собирался мыслить рационально, хватит с него.

Он все еще не сводил с Анжелики глаз, ее пальцы выводили какие-то значки, словно древние заклинания. Ее манера двигаться рывками. Смелость.

Это всегда восхищало в ней.

Но вдруг что-то разволновало ее, тревога, зародившаяся где-то в животе, стала расти. Внешне она была спокойна. Казалось, что она преодолела эти неприятности. Но он прекрасно знал ее и понимал, что она как улитка прячется в раковину. И в своем мире, где существовала только Анжелика, останется до тех пор, пока не справится с ситуацией. Он знал это, потому что раньше, еще в прошлой жизни, когда ей было плохо и ничто больше не имело для нее смысла, она сама рассказала об этом.

– Мне ты можешь рассказать, – прошептал он еле слышно. Лишь для них двоих. Лишь для нее.

Анжелика вздернула голову. На губах появилась ухмылка. Она вскочила на ноги. Грохот упавшего стула нарушил тишину в доме. У двери Никола схватил ее, так что ей пришлось повернуться.

– Оставь меня! Оставь!

И он отпустил ее руку. Но продолжал смотреть на нее и последовал за ней. Когда она прислонилась к стене, взрываясь от смеха, Никола все так же стоял рядом, не позволяя себе прикоснуться к ней. Она протерла лицо ладонями.

– Тебе лучше?

Анжелика кивнула. Теперь она дышала глубоко.

– Прости, не знаю, что на меня нашло. Я ужасно сентиментальна.

Никола склонил голову набок.

– Можно сесть рядом с тобой?

Анжелика была на первой ступеньке лестницы, что вела в ее комнату. Она подвинулась, освободив место для него. Когда он сел рядом, она закрыла лицо руками.

– Не знаю, что на меня нашло.

– Посуди сама… Незнакомец посреди ночи стучится к тебе в дверь и, прежде чем уйти, скажем так, советует тебе уехать из этого дома. Но может быть, этот дом – единственное, что у тебя есть, может, он невероятно дорог тебе. Нет, я не вижу повода для беспокойства. – Ему нравилось, как она фыркает от недовольства. Как же он соскучился по этим реакциям. Как и по многому другому. – Можно спросить кое о чем?