И они поехали. Лишь после того, как они отъехали от города километров на пятьдесят и миновали Гатчину, Павел начал несколько успокаиваться. Причиной этого, вероятно, было отсутствие слежки за ними. Но всю дорогу Павел не переставал оглядываться назад и всякий раз светлел лицом, не обнаружив за машиной ничего подозрительного. Когда же он подобрел окончательно, Юлька решилась задать ему вопрос:

– А куда мы все-таки едем?

– Я же тебе сказал, в одно тихое место, – ответил ей Павел. – Тебе там понравится. Охота, рыбалка и никаких посторонних личностей.

Этот ответ пролил не слишком много света на ожидающее их будущее, но Юльке пришлось ограничиться этой скудной информацией, потому что ничего другого Павел ей сообщить не пожелал. А когда Юлька стала настаивать, предложил ей включить радио и поискать какую-нибудь интересную радиостанцию. Как радио и то место, куда они направлялись, были между собой связаны, Юлька так и не смогла понять. Но послушно выполнила его пожелание.

Пока Юлька с Павлом стремительно удалялись от города, в квартире Ангелины-Светланы следователи осматривали место происшествия. Впрочем, очень скоро Инне с Маришей стало ясно, что никакого дела скептически настроенный участковый возбуждать по своему почину не станет. Да и своих коллег из криминального отдела вызывать в квартиру Ангелины не намерен. Он так и заявил всем четырем вызвавшим его людям – двум старичкам-пенсионерам и Инне с Маришей:

– Никакого криминала не вижу! Просто беспорядок в доме.

Мариша уже открыла рот, чтобы посоветовать парню протереть глаза или вообще поискать себе другую профессию, если зрение слабое, но Инна ее вовремя одернула.

– Нет никакого смысла, чтобы нас с тобой задержали за оскорбление должностного лица при исполнении, – прошипела она Марише на ухо.

– Пусть радуется, если дело ограничится простым оскорблением, а не кровавым оскоплением по всем правилам хирургии! – прорычала раздосадованная Мариша. – Надо же заявить такое! Как это он не видит криминала? Женщина пропала, вся квартира перевернута, на полу пятна крови, в конце концов, нож в крови. И к тому же пропавшая оставила предсмертное письмо.

– Но ведь про письмо милиция не знает! – возразила Инна.

– Как это не знает, если я этому чурбану вполне доходчиво объяснила, что письмо имеется.

– Имелось, – вздохнула Инна. – Юлька сказала, что Павел его сжег. И теперь все, что у нас есть, – копия, написанная, увы, собственноручно Юлькой. А стало быть, мы никак не сможем доказать, что это действительно копия прощального письма Ангелины. Да и вообще, будто ты не знаешь нашу милицию? У них работников мало, а дел – куча. Не могут они браться за всякое сомнительное дело, когда к тому же и трупа в наличии нет.

После этого подругам только и оставалось покинуть квартиру Ангелины.

– И что мы будем делать? – тоскливо спросила Мариша у Инны.

– Во-первых, возьмем письмо, которое оставила для нас Юлька, – сказала Инна. – Оно под ковриком возле двери квартиры Павла.

– Ну, хорошо, – согласилась Мариша. – А потом?

– Потом навестим мать Павла и попытаемся вызнать, кого мог так испугаться ее сын и кто мог иметь зуб на Ангелину. И вообще, вытянем из старухи как можно больше информации. Хотя сдается мне, что сынок не слишком посвящал мать в свои дела.

– А что потом? – продолжала допытываться Мариша.

– Потом не знаю, – чистосердечно призналась Инна. – Можем поискать светло-серебристую машину, вернее, ее водителя, который, по словам Ангелининого соседа, сегодня утром так напугал женщину. Только приметы больно размытые. Таких машин в городе может быть тысяча или даже больше. Если бы дед марку машины запомнил или хоть несколько цифр из номера потрудился в памяти отложить. Так нет же! Честно говоря, я в растерянности.

– Пропала бы ты без меня, – сказала Мариша.

– Почему это? – удивилась Инна.

– Потому что у меня есть одна вещица, которая, я думаю, поможет нам найти концы в этом деле, – сказала Мариша и вытащила из кармана записную книжку в кожаном, порядком потрепанном переплете.

– Что это? – спросила Инна.

– Записная книжка Ангелины, судя по тем записям, которые я уже успела прочитать, – ответила Мариша.

– И где ты ее взяла?

– А как ты полагаешь? – усмехнулась Мариша. – Конечно, я нашла ее в квартире Ангелины. Похоже, она завалилась за столик, на котором стоял телефон, и ее не заметила ни милиция, ни сама Ангелина, если предположить, что она покидала свой дом по собственной воле и в здравом рассудке.

– Надеюсь, что так, – кивнула Инна. – Хотя надежда на это слабая.

– У меня тоже, – призналась Мариша. – Кровавые пятна, окровавленный нож… Неспроста все это.

– Странно, что соседи ничего не слышали, – сказала Инна. – Ни шума борьбы, ни криков. И никто не видел, чтобы Ангелину выносили из дома неживой.

Мариша остановилась и хлопнула себя по лбу.

– А мы же никого и не опросили! – воскликнула она. – Нужно опросить всех жильцов и бабок на улице. Может быть, кто-то и видел Ангелину.

– А фотография? – спросила Инна. – Мы же не знаем, в чем была одета Ангелина перед тем как покинуть свой дом. Так что для опроса свидетелей нужна фотография.

– Вот она! – сказала Мариша, с ловкостью фокусника извлекая из кармана фотокарточку с немного помятым уголком, но в целом вполне пригодную для опознания.

– Ну ты даешь! – восхитилась Инна.

– Это как раз сделать было проще простого, – скромно призналась Мариша. – Пока вы со стариками охали и ахали, я полезла на полочку и стащила оттуда фотографию Ангелины в рамке. Рамку я оставила на месте, а фотографию позаимствовала. Потом полезла в шкаф и нашла там альбом с фотографиями. Кстати, снимок дочки Ангелины – Танюши я тоже нашла. А вот фотографии Павла мне в альбоме не попалось ни одной. Это тебе не кажется странным?

– Мне многое теперь кажется странным, – призналась Инна.

– Ладно, предлагаю начать с того, что мы наметили, а потом заняться телефонами из записной книжки Ангелины, – вынесла решение Мариша. – Они от нас никуда не денутся.

Так они и сделали. Опрос бабок ничего не дал. Никто из них не видел, чтобы Ангелина выходила из дома еще раз. В первый, когда она вышла с дочкой, видели. Нашлись целых три свидетельницы. А вот во второй раз Ангелину не видел никто.

– И ковры из дома не выносили? – вяло поинтересовалась Инна. – Знаете, такие свернутые в рулон, куда удобно труп положить?

После этого вопроса бабки опасливо отодвинулись от подруг подальше и затрясли головами. Нет, и ковра они тоже не видели.

– Хорошо, хоть письмо нашлось там, где и обещала оставить его Юлька, – сказала Мариша, когда подруги подняли коврик у двери квартиры Павла.