Тем временем Грэйсон, сидевший рядом, расстегнул ремень безопасности. Потянулся ко мне, мягко коснулся руки.

– Орен прав. Не стоит вам туда ходить.

Пару мгновений я не могла отвести глаз от его руки, лежавшей на моей, но потом все же подняла глаза.

– А вы бы что сделали на моем месте? – спросила я. – На что бы пошли, чтобы только защитить свою семью?

Этот вопрос поставил его на место – я это сразу почувствовала. Он убрал руку – но до того неспешно, что я почувствовала, как кончики пальцев скользнули по моим костяшкам. Мое дыхание участилось, но я распахнула дверь, стараясь держать себя в руках. Главной сенсацией дня был Дрейк, стоявший у дома Наследницы Хоторна, но это лишь потому, что этой новости не с чем было сравниться. Пока что.

Вскинув голову, я вышла из машины. Посмотрите на меня. Вот она, настоящая сенсация. Я зашагала в сторону дома, спиной к соседней улице. На мне были сапожки на каблуке и школьная юбка-плиссе. Форменный пиджак от быстрой ходьбы плотно прильнул к фигуре, эффектно ее очертив. Новая прическа. Новый макияж. Новая манера держаться.

Я тут истинная сенсация. Сегодня все разговоры будут вовсе не о Дрейке. Это не к нему будут прикованы все взгляды. А ко мне.

– Незапланированная пресс-конференция? – шепотом спросил Орен. – Как ваш телохранитель обязан предупредить, что Алиса вас убьет.

Но пускай с этой проблемой разбирается Эйвери-из-Будущего. Я отбросила назад безупречно уложенный локон и расправила плечи. С каждым шагом рев репортеров, выкрикивающих мое имя, становился все громче.

– Эйвери!

– Эйвери, посмотрите сюда!

– Эйвери, что скажете о сплетнях, в которых…

– Эйвери, улыбочку!

Я стояла прямо перед ними. Все внимание было на мне. Орен вскинул руку, и вся толпа мгновенно затихла.

Скажи что-нибудь. Надо что-то сказать.

– Э-э-э… – Я прочистила горло. – Произошли огромные перемены.

В толпе послышались смешки. Соберись, ты справишься. Стоило мне только мысленно сказать себе об этом, как вселенная отомстила мне за эти слова. За спиной у меня началась потасовка – Дрейк попытался одолеть полицейских. Объективы камер начали потихоньку от меня отворачиваться, беря в фокус происходящее у ворот.

Одной болтовни тут мало. Скажи что-нибудь сенсационное. Заставь себя слушать.

– Я знаю, почему Тобиас Хоторн изменил завещание, – громко сообщила я. Отклик на это известие последовал незамедлительно. И не случайно: как-никак, это и впрямь было событие десятилетия, загадка, ответ на которую все жаждали знать. – Я знаю, почему он выбрал именно меня. – Теперь все до единого взгляды были прикованы ко мне. – Я знаю правду. Одна я – и больше никто, – уверенно, чтобы ни у кого не возникло ни малейших сомнений в правдивости моих слов, солгала я. – Но если кто-нибудь из вас хоть словом обмолвится об этой жалкой пародии на человека, которая стоит у меня за спиной, поверьте, я все свои силы положу на то, чтобы вы никогда в жизни не узнали, как все было на самом деле.

Я осознала всю серьезность своего поступка гораздо позже, уже в Доме Хоторнов. Я сказала журналистам, что у меня есть ответы на их вопросы. Это ведь был вообще мой первый разговор с репортерами, первые реальные кадры с моим участием, и я солгала, не краснея.

Орен прав – Алиса теперь точно меня убьет.

Либби я отыскала на кухне, в окружении капкейков. Их тут были, без преувеличения, сотни. Если даже дома моя сестра была заядлым кондитером и обожала их готовить в качестве извинения, то теперь, когда в ее распоряжении оказалась огромная кухня с трехъярусными духовками, где стряпать можно было прямо-таки в промышленных масштабах, ее было и вовсе не остановить.

– Либби? – осторожно позвала я, подойдя поближе.

– Ну и какие мне дальше готовить? «Красный бархат» или «соленую карамель»? – спросила Либби, держа обеими руками кондитерский мешок. Несколько синих прядок выбились из хвоста и налипли на лоб. В глаза мне она не смотрела.

– Она тут уже несколько часов трудится, – сообщил Нэш. Он стоял, прислонившись к стальному холодильнику, оттянув большими пальцами петли для ремня на своих потертых джинсах. – И все это время у нее не умолкает телефон.

– Нечего обо мне говорить так, будто меня тут и нет, – проворчала Либби, бросив неодобрительный взгляд на Нэша.

– Есть, мэм, – парировал он, неспешно и широко улыбнувшись. Интересно, подумала я, а давно ли он тут с ней стоит – и зачем.

– Дрейка увезли, – сказала я Либби, надеясь, что Нэш уловит в этих словах намек на то, что его помощь нам больше не нужна. – Я обо всем позаботилась.

– Так это я о тебе заботиться должна. – Либби откинула со лба непослушные пряди. – Не надо так на меня смотреть, Эйвери. Будто я вот-вот расплачусь.

– Ну что ты, золотце, не бывать этому, – заверил ее Нэш со своего места у холодильника.

– А ты… – Либби с негодованием посмотрела на него. – Вообще заткнись!

Я в жизни не слышала, чтобы Либби приказывала кому-то заткнуться, но зато в ее тоне не слышалось ни печали, ни боли, и уже не так сложно было поверить, что она и впрямь не станет отвечать на сообщения Дрейка. Мне вспомнились слова Алисы о том, что Нэш Хоторн страдает от комплекса спасителя.

– Уже заткнулся, – сообщил Нэш и, взяв один из капкейков, надкусил его, точно яблоко. – Не знаю, как вы, а я голосую за «красный бархат».

Либби повернулась ко мне.

– Значит, будет «соленая карамель».

Вечером мне позвонила Алиса, чтобы прочесть длинную лекцию о том, что она «не-сможет-нормально-выполнять-свою-работу-если-я-и-дальше-буду-ей-мешать». Я попыталась оправдаться, но мне и слова вставить не дали. Когда она со мной попрощалась – до того сухо, что сразу стало понятно, что продолжение следует, – я уселась за компьютер.

– Ну что, поглядим, насколько все плохо, – сказала я вслух. Оказалось, что «плохо» – это мягко сказано. Заметки обо мне заполонили все до единого новостные сайты.

Наследница Хоторна и ее тайна.

Что скрывает Эйвери Грэмбс?

Я едва узнала себя на снимках папарацци. На них была запечатлена хорошенькая девушка, объятая праведным гневом. Она легко могла бы сойти за человека опасного и высокомерного – точь-в-точь как Хоторны.

Трудно было поверить, что это и впрямь я.

Я ждала сообщения от Макс с расспросами о случившемся; в итоге написала ей сама, но ответа не последовало. Я хотела уже закрыть ноутбук, но помедлила, вспомнив о том, что в разговоре с Макс я упомянула о том, что не смогла разобраться в случившемся с Эмили, потому что это чересчур распространенное имя. Бесполезно было выискивать о ней информацию в Интернете.