Ручей Чхонгечхон

В Сеуле снесли двухъярусную скоростную автомагистраль и вывели на поверхность из подземной трубы протекающий там ручей. Исчез дорожный трафик, а город получил ландшафтный парк прямо в центре.

Здесь вновь появились птицы, рыбы и насекомые, которых не было уже много лет. Благодаря новой скоростной системе автобусного сообщения исчезли автомобили, которые когда-то постоянно устраивали заторы на автомагистрали. Город словно обрел новую душу. Стоит ли удивляться, что мэра Ли Мён Бака позже выбрали президентом Южной Кореи.

Транспортная инфраструктура, вышедшая из применения, может стать отличной площадкой для модернизации. Возьмем, например, Хай-Лайн[238] — парковую аллею в Манхэттене на высоте порядка 10 м от поверхности земли, разбитую на месте закрытой ветки надземной железной дороги. Первые участки парка железной нитью тянулись через 19 кварталов, и посетители видели тесный контакт городской и природной систем. С одной стороны, при прогулке по Хай-Лайн можно с высоты птичьего полета наблюдать за офисами, жилыми домами, любоваться со смотровых площадок на вечерний город, по которому вьется река автомобильных огней. При этом на расстоянии вытянутой руки находятся сотни видов растений и деревьев — от черемухи и ивы до ежевики и молинии, которые начали захватывать заброшенную железнодорожную ветку еще до того, как она стала парком. Это место словно приглашает остаться наедине с собой и забыть об условностях. Как-то теплым днем я присоединился к группе незнакомцев, которые сняли обувь и плескались в мелком прудике.

С момента открытия этого парка урбанисты почти каждого города стремятся создать свой Хай-Лайн. Но каждый город уникален, уникальны и его возможности. Так, власти Лос-Анджелеса работают над проектом по превращению бетонного канала реки Лос-Анджелес длиной 50 км в «изумрудное ожерелье» парков.

В городе больше места для природы, чем кажется. Возьмем, например, Паддингтон-Централ — фешенебельный район со смешанной застройкой, втиснувшийся между лондонским железнодорожным узлом Паддингтон и автострадой Уэстуэй. Мы с командой обратились к владельцу этого участка компании British Land и привели доказательства благотворного влияния природы на горожан. Компания решила сделать участок «экспериментальной площадкой». Поскольку пространство было ограничено, они сократили дорожное полотно на узкой Кингдом-стрит, за счет этого расширили пешеходную часть, где высадили деревья и обустроили зеленые газоны. Бетонные стены превратились в вертикальные джунгли. Эти изменения пошли на пользу бизнесу. По результатам исследований, сотрудники, которые имеют возможность общаться с природой, не только более спокойны и здоровы, но и более продуктивны.

Новые исследования подходят к фактору доступности с другой стороны. Еще полезнее не просто любоваться природой, а, например, активно заниматься садоводством. По результатам экспериментов, бактерии, населяющие почву, стимулируют повышение уровня серотонина[239] и снижение тревожности у лабораторных мышей. Ученые предполагают, что схожий эффект может наблюдаться и у людей. Активное взаимодействие с природой оказывает и более благоприятный эффект, отчасти потому, что садоводство требует большей сосредоточенности, чем любование природой.

Помимо прочего, есть и фактор социального взаимодействия, особенно в крупных городах. Летом 2012 г. я встретился с группой пожилых женщин, собравшихся на газоне в центре района Беролина — масштабной советской жилой застройки в Восточном Берлине. Район имел все признаки отчуждающей геометрии позднего модернизма: длинные жилые кварталы (один из них растянулся почти на 400 м) возвышались над широкими зелеными площадками, которые никак не использовались. В 1990-е годы на некоторых жилых домах появились балконы, а общее пространство между ними было украшено маленькими площадками для растений. К сожалению, они стояли пустыми, никто за ними не ухаживал.

Многие из женщин, собравшихся тем утром на газоне в центре Беролины, жили в этом районе более 40 лет. В тот день они впервые решили заявить свои права на общественный участок между зданиями. Коррин Роуз, психолог и городская активистка, убедила остальных пригласить агрономов из Берлинского университета им. Гумбольдта, чтобы вместе разбить небольшой общественный сад. К тому времени, когда я к ним присоединился, женщины успели натянуть садовые перчатки и высыпали чернозем в теплые грядки.

«За работу!» — весело крикнула мне разрумянившаяся женщина с копной седых волос. Мы высаживали базилик, чабрец, лавровый лист, перец и салат-латук. Мы перепачкались, но отлично провели время. Коррин перевела мне слова румяной немки: мол, несколько грядок они оставили, чтобы посадить там что-то вместе с детьми из местной начальной школы. Ее энтузиазм был заразителен. Этот сад оказался не просто «зеленым островком» в городе. Он стал инструментом социального взаимодействия.

Мы упустили этот аспект в нашем эксперименте в Нью-Йорке. Нам казалось, одного любования природой будет достаточно, чтобы повысить людям настроение. Нам стоило бы проверить, какой эффект дает активная работа с растениями. Но у нас есть результаты других исследований, которые свидетельствуют, что люди, добровольно ухаживающие за природой, дольше остаются счастливыми и здоровыми, чем прочие волонтеры[240]. Каждый раз, когда кусочек городского пространства превращается в общественный сад, отмечается благотворное влияние на людей, которые ухаживают за ним, и даже тех, кто проходит мимо.

Помимо прочего, «зеленые островки» улучшают экологию города. Растения и вода действуют как кондиционеры. Во время знойного корейского лета температура вдоль ручья Чхонгечхон в Сеуле на 3,6°C ниже, чем в окружающих районах. Растения очищают воздух от ядовитых частиц и производят кислород. Они уменьшают концентрацию углекислого газа. Создание специальных зон вдоль тротуаров для отвода дождевой воды, которые не засаживаются растениями специально, сохраняя пространство для природы, может сгладить ландшафт и уменьшить нагрузку на экологию.