— Месяц? — Лиза чуть мимо стула не села.

— Вова твой в особенном месте. Тут сутки прошли, а там месяц. Не боись, Лизок. Тебя чары защитят, даже если он захочет о рукоприкладстве вспомнить. Идем.

— Вова не мой, — напомнила Лиза сердито. — Я развожусь. Не забыли?

Арина глянула с таким видом, как смотрит учительница поверх очков, но ничего не сказала. Евгений только откашлялся. Нарочно, дабы не выдать что-нибудь этакое.

Лизу отвели на окраину пансионата к самому забору. Поставили лицом к частоколу сосен, всучили в руки документы о разводе и ручку, а сами отошли.

— Э-э-э… — Лиза не понимала, что от нее хотят. — Мне так и стоять?

— Нет. Иди вперед, — распорядилась Арина.

— Но тут деревья.

— Ты худенькая, не застрянешь.

— Но дальше забор.

— Нет там никакого забора. Иди уже! Не заговаривай мне зубы!

Колдунья явно сердилась. Лиза пожала плечами. Ладно, она пойдет. Только забор все равно никуда не денется.

Или денется…

Лиза легко проскользнула между двумя стволами и… охнула.

Никакого забора. Только поле. Бескрайнее и… унылое. Траву выжгло солнце, в воздухе висела пыль, аж в горле запершило. И глаза заслезились. Пахло чем-то тухлым. И ни намека на ветер, способный прогнать смрад.

— Что теперь?

Лиза обернулась и вскрикнула. Пансионат исчез. Вместе с Ариной и Евгением. Прохода не осталось. Со всех сторон окружало мертвое поле.

— Отлично, — пробурчала Лиза под нос. — Сослали.

Страха не было. Совсем. Она не ощущала угрозы. Здесь мерзко, не поспоришь. Но интуиция подсказывала, что неудобство временное.

— Вова! Вова, ты здесь?!

Лиза хотела встречи с мужем меньше всего на свете. Но, кажется, иначе не выбраться. Не вернуться в пансионат с треклятого поля. Да и Арина обещала магическую защиту от Вовиной злобы.

— Лиза? Это ты?

По телу промчались мурашки. Целый отряд.

Знакомый голос прозвучал будто из иного измерения. Или с того света. Глухо, неестественно, безжизненно…

А потом Лиза увидела его. Муж брел по выжженной траве босиком в разорванной рубашке. Щеки покрыла копоть, а волосы ржавая пыль, и вместо белокурых они казались рыжими. Но не солнечными рыжими, а… грязными, опаленными…

— Лиза, это, правда, ты? — спросил он плаксиво.

И не скажешь, что пред тобой домашний тиран. Тот, что годами избивал жену, заставляя ее жить в страхе и чувствовать себя ничтожеством.

— Это я. Пришла к тебе по делу.

Лизе понадобилась вся выдержка, чтобы заговорить уверенно. Чтобы не позволить голосу дрогнуть. Вова — раненный зверь. Но он все равно зверь. Способен навредить и причинить боль. И даже убить, коли в измученном теле проснется привычная ярость.

— Вытащи меня. Пожалуйста…

Он посмотрел с мольбой. Но Лиза не ощутила и намека на жалость.

Ее не жалели. Никогда…

— Я помогу тебе выбраться, Вова. Вернуться в реальный мир, — проговорила она строго. — Но сначала ты подпишешь это.

Лиза протянула документы и ручку. И едва Вова взял их дрожащими пальцами и сел на землю, поспешно отступила. Он ведь разъярится. Непременно разъярится!

— Развод? — опешил Вова, став вновь похожим на самого себя прежнего. Глаза налились кровью, черты лица исказились от злости. — Ни за что!

Он попытался разорвать бумаги, но те не поддались. Видно, их защищала магия Арины.

— Что за черт?! — возмутился Вова.

А Лиза припечатала:

— Отлично! Не хочешь подписывать, не надо! Можешь еще пару месяцев посидеть тут! Это не курорт! Но отличное место, чтобы подумать над своим поведением!

Он зарычал. И, правда, как зверь. Рывком поднялся на ноги и ринулся на жену.

Но не добежал.

Ударился о невидимую стену и рухнул на спину. Да так, что поле задрожало.

— Подписывай, Вова, — велела Лиза жестко, хотя сердце колотилось от страха, как безумное. Не так просто перебороть многолетний ужас.

— Да пошла ты! — огрызнулся муженек, поднимаясь и вытирая лицо рваным рукавом.

— Сам иди! — бросила Лиза неожиданно для самой себя. — Я больше тебя не боюсь!

Ложь. Но Вове необязательно это знать. Главное, продемонстрировать стойкость.

Муж ухмыльнулся. Снова шагнул к Лизе. Но, как и в прошлый раз, магия ее защитила. Вова не ударился. Нет. Зато обжегся о призрачную преграду.

— Стерва! — прошипел он.

— А ты — убийца, — не осталась Лиза в долгу. — Ты убил Сашеньку!

При одном воспоминании о белокурой девочке, что явилась в пансионат, а потом исчезла в озере, на глаза едва не навернулись слезы. Но Лиза не позволила им пролиться. Не показала извергу слабость. И глубину боли.

Вову не впечатлило обвинение.

— Туда и дорога нагулянному ублюдку!

Лизины кулаки сжались.

— Я тебе не изменяла, идиот! Ни разу! Это был твой ребенок. А ты… ты… Ты убил собственную дочь!

Вова пожал плечами. Лицо оставалось безразличным.

— Подумаешь. Был бы сын, другое дело. А девка… На кой черт она мне? Сгинула и сгинула.

С Лизы было достаточно. Как говорить с подонком, который погубил родную дочь и ни капли не сожалеет?

— Выпустите меня! — закричала она, глядя в пыльное небо. — Пожалуйста! Пусть он еще месяц здесь посидит!

Она не надеялась на сговорчивость Арины и Евгения, но проход открылся по первой же просьбе. Лиза кинулась к частоколу сосен, рискуя промазать и ушибиться. Но ее мало волновали возможные травмы. Главное, покинуть это место! Оказаться подальше от Вовы и его злобы! Подальше от чудовища в образе мужа!

— Стой, стерва! — заорал тот вслед. — Я все равно не дам тебе развод! Никогда! Слышишь меня, Лиза?! Ты не получишь…

Проход в иное измерение закрылся, заглушив Вовины вопли, и Лиза повалилась на колени, разбив их в кровь о цементную дорожку. Через джинсы! Но даже не почувствовала боли.

— Он не подпишет, — прошептала, задыхаясь от подступающих рыданий. — Лучше умрет, чем отпустит.

— Подпишет, — заверил Евгений, поднимая Лизу с колен. — Поверь, умирать твой муженек точно не хочет. Когда выбор встанет между смертью и разводом, первый вариант он отметет без раздумий.

Лизу передернуло. Евгений произнес слово "смерть", будто вопрос о Вовиной судьбе решен, независимо от того, подпишет он бумаги или нет. Но спросить о намерениях хозяина пансионата не хватило смелости.

— Значит завтра снова встречаемся здесь? — прошептала она горько.