– Пора, – тихо сказал Ясень, взглянув в сторону ямы, около которой древесная мерзость поражала людей-деревьев.

Нет! Только некоторые из них превратились в прах. Многие остались целы.

– Древесная мерзость исчезла! – воскликнул я, не веря глазам.

– Она иссякла, сдохла, ее больше нет, – подтвердил Ясень. – Путь к корням Древа зла открыт. – Позови своих друзей.

Я нашел глазами Пепла и Коринку, помахал им, и они бросились к нам.

– Теперь события будут развиваться очень быстро, – сказал Ясень. – Коринка, Мила отведет тебя к Древу зла. А уж оно само заключит тебя в клетку. Ждать спасения придется недолго, не бойся!

– Как меня отведет Мила, если я ее не вижу?! – истерически вскрикнула Коринка. Глаза у нее были по пятаку, честное слово!

– Она возьмет тебя за руку, – спокойно сказал Ясень.

– Нет! – отпрянула Коринка. – Я ее боюсь. Я не могу. У нее руки ледяные.

Я оглянулся на Милу: думал, она смотрит на эту перепуганную дурочку с обидой, но она смотрела с жалостью. Мне стало стыдно. Это я дурак, если злюсь на Коринку. Она всего лишь девчонка. Она столько натерпелась – не всякий парень выдержит. И Коринка не знает, что с ней будет дальше.

– Мила, возьми какую-нибудь ветку, – попросил я.

Она огляделась, и Ясень подал ей появившуюся неведомо откуда кисть своих пропеллеров.

– Коринка, ты их видишь? – спросил я.

– Вижу, – всхлипнула она.

– Вот и иди за ними. Иди и ничего не бойся.

– Ладно, – снова всхлипнула Коринка и пошла за Милой, даже не оглянувшись на нас с Пеплом.

– Ну ничего себе! – пробормотал Пепел. – Вот так просто ушла – и ушла. Могла бы хоть в щечку чмокнуть, хоть что-то сказать… Вернется домой – и забудет нас. И своего верного пса забудет!

Конечно, ему было обидно. Даже мне было немножко обидно, а уж ему-то совсем не немножно!

– Да ладно, – отмахнулся я. – Так всегда бывает. Мужчины идут воевать, а женщины эвакуируются в тыл.

Вспомнил, что клетку в ветвях Древа зла назвать тылом может только юморист-извращенец, и прикусил язык.

– Она еще поблагодарит вас и не раз вспомнит, – улыбнулся Ясень. – Если останется жива, конечно. Помните: ее жизнь и судьба всех нас, – он широко обвел руками лес, – теперь зависит от вас. Если кто-то из вас испугается… если вы потерпите неудачу – погибнете не только вы, не только наши мучения будут длиться вечно. Древо зла обретет невероятные силы! Оно стремительно распространится за пределы этого леса, захватывая новые и новые пространства. Бороться с ним будет гораздо трудней, чем сейчас. И жертв его окажется неисчислимое количество. Каждую минуту, забыв о страхе и жалости, ты, – он взглянул мне в глаза, – должен помнить, что sublata causa, tollitur morbus, а главное – что in ignis salus!

– Я помню! «Устранишь причину – пройдет болезнь» и «в огне спасение», – отчеканил я.

– Я тоже помню! – рявкнул Пепел. – Ну что, Александр-р, пошли взрывать здешнее гипер-р-пр-ростр-ранство? – И первым бросился в эту проклятую яму.

Я рванулся следом, ничего не видя в темноте, наткнулся на тело, лежащее поперек дороги, упал, тут же вскочил, отпрыгнул, вглядываясь в то, на что наткнулся.

Сердце будто стиснула чья-то беспощадная рука – так заболело оно от ужаса и горя: легкие искры вспыхивали на черной обугленной шкуре. Потом они погасли.

Передо мной лежал Пепел.

Мертвый!

Но кто, кто убил его?! И каким образом?!

Я знал ответ на этот вопрос. Убийца Пепла выдернул из его головы громовую стрелку! Он знал ее чудесные свойства, знал, что только так можно мгновенно вывести из игры отважного, смелого, самоотверженного пса. Кто мог об этом знать, кто мог убить Пепла?!

Я почувствовал, что меня опутали какие-то скользкие канаты и стиснули так, что не шевельнуться. Понятно: в меня вцепились корни Древа зла. Зря стараются: все равно без громовой стрелки, без кремня мне не высечь искру, а значит, и огня не зажечь! Наш замысел рухнул. Пепел погиб напрасно.

Но кто, кто?! Нас кто-то предал? О громовой стрелке и о том, что Пепел без нее не жилец, знали только мы трое и Мила, но она ни за что не открыла бы этой тайны. Никому бы не открыла!

И вдруг я вспомнил: Леха знал! Он видел, как я спасался с помощью громовой стрелки от укуса жрущего гриба, видел, что Пепел чуть не умер, когда я ее выдернул. Он и рассказал своему хозяину.

Своему убийце рассказал!

Эх, брат, что же они с тобой сделали, как же ты дошел до предательства?!

Яма вдруг озарилась знакомым темно-зеленым мрачным свечением, а потом я увидел Древолаза. Он восседал в углу на пирамиде из каких-то странных мутных предметов, похожих на бутылки.

При виде их я забыл обо всем.

Ну да, это стеклянные бутылки с темной жидкостью. С коктейлем Молотова, понял я, приглядевшись! Из них торчали фитили – тряпки, пропитанные горючей смесью. «Да они высохли! – ужаснулся я. – Вспыхнут ли?»

Но узнать это мне вряд ли удастся, вот какое дело.

– Расскажи, как был уничтожен твой брат-дендроид, – приказал Древолаз.

Я какое-то время молчал. Страшные сцены превращения деревянного уродца в моего брата Леху, а потом его внезапной гибели встали перед моими глазами, и я онемел. Наконец выдавил:

– Он хотел вернуться в ту жизнь, которую ты отнял у него. Он хотел стать человеком и пытался освободиться от пуповины, которая приковывала его к Древу зла и к тебе. Он медленно вытаскивал ее, а потом дернул изо всех сил. В это время древесная мерзость готовилась напасть на людей-кустов. Они успели убежать, а Леха был уничтожен.

Кое о чем я умолчал. О коварстве Лехи и о том, что сделал Пепел. Это уже было совершенно неважно.

– Какая глупая история! – яростно воскликнул Древолаз, вскакивая на ноги. Одна из бутылок сорвалась с вершины пирамиды, покатилась, ударилась о другую и… разбилась.

Она разбилась! Остро запахло бензином, керосином… не знаю, чем еще.

Древолаз подпрыгнул и исчез где-то вверху.

Я не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, но голову поворачивать мне никто не мешал. Поглядел вверх – да так и ахнул. Яма под корнями была широкой, а потом постепенно сужалась и переходила как бы в трубу, которая поднималась до самой вершины Древа зла. То есть оно было полым внутри. Именно там скрылся Древолаз, но не это было главным! Если в этой яме вспыхнет и рванет – пламя мигом взметнется вверх и накроет всю округу, словно огненным зонтом. Щепки