Разум представлял сестру с человеком, свившимся подобно змеям, но это не вызывало в ней никаких негативных эмоций. Только радость и… предвкушение. Он сказал, что она следующая, и попросил найти то платье, а значит, она в тот день все же смогла тогда добиться от него отклика, просто что-то сделала не так.

— Уфф… — девушка вытерла пот со лба и посмотрела в сторону жилого сектора. Сейчас Сильфи наверняка познает искусство любви, в котором люди так сильны. Она читала, что они способны вызывать такие эмоции, что даже самое сладкое наслаждение, которое доступно эльфам, и близко не стояло. Что это словно наркотик, к которому привыкаешь с первого раза. Привыкнуть Мариша не боялась — отец согласился отдать ее Максиму, а значит, будучи его женой, она сможет получать это каждый раз, когда придет ее очередь. А судя по тому, что люди очень любвеобильны, происходить это будет довольно часто.

Очередной манекен разлетелся в щепки — мысли переключились на враз опустевшую таможню. Столько эльфов погибло, но главное — погиб мастер Иливер. Он ее еще столькому мог научить, но… Проклятые Древом арраны лишили ее последнего эльфа, кроме сестры и отца, которого она по-настоящему уважала, которого по-настоящему почитала и которому, не задумываясь, доверила бы свою спину, зная, что сзади будет надежная оборона.

— Сдохни! — заорала она, представляя на месте очередного деревянного болванчика лицо того, с крыльями на плечах и шлеме. Почему-то она была уверена, что именно он и убил главу таможни.

Очередной манекен разлетелся в щепки, но успокоения Марише не принес. Ох, как бы она хотела сразиться с ним лично, наблюдать отчаяние в его глазах, слышать просьбы пощадить его… а затем хладнокровно снести голову. Святое Древо, да она бы все отдала за этот момент, жизни бы не пожалела, чтобы отомстить за смерть мастера Иливера!

— Тренируешься? — спросили сзади. На одних рефлексах мечница тут же отреагировала, ударив с разворота сверху. Максим, чудом успевший выставить Ножницы для обороны, упал на колено, пытаясь погасить удар. — Эй, я тебе не враг!

— Сюзерен? — Мариша испуганно убрала меч и тут же склонила голову. — Прости, пожалуйста, я…

— Все в порядке, — он успокаивающе похлопал ее по плечу. — Я, собственно, за этим сюда и пришел.

— За-зачем? — спросила девушка. Не умереть же?!

— Тренироваться. У Борланда Меч. У тебя тоже меч. Схожие техники наверняка найдутся.

Сравнение ей не понравилось, но в словах человека был смысл.

— А что насчет Сильфи? — спросила она. Максим совсем не выглядел уставшим.

— Спит в моей кровати, — ее сюзерен пожал плечами. — Так что, будем тренироваться?

Глава 8, Интерлюдии 28-31

— Руки оторвите тому, кто это писал… — злился я, пытаясь соединить несоединяемое. — Все равно по назначению не пользуется…

Инструкция была дико путанной. Даже с подсказками Оружия понять удавалось с пятого на десятое. В лучшем случае.

— Совсем все плохо? — спросил Бриален.

— Как тебе сказать… Есть две детали, которые, судя по вот этому опусу, должны идеально подходить друг к другу. Однако у них разные пазы, соединить их нельзя. У меня чуть больше двух недель осталось, а все, что я смог сообразить — это крепление сваебойной машины!

Я со злости пнул одну из железных стоек. По пещере раздался гул.

— Уронишь котел — поднимать будешь сам, — предупредил стражник.

Машина была разобрана чуть ли не до последнего винта. Даже родной сердцу и услада для глаз мотор, столь привычный земному мне, был разделен на статор и ротор. Спасибо, что хоть медную проволоку не скрутили в какую-нибудь бобину.

— Есть мысль, что это деталь с правой стороны, а тебе нужна с левой.

«Поясни»

— Ну смотри — сваебойная машина по сути симметрична. Соответственно левая и правая стороны одинаковы, но зеркально собраны. Если представить деталь в твоей руке выплавленной наоборот, то она идеально войдет в паз, а значит, где-то в ящиках есть ее товарка. Скорее всего, в том же, откуда ты и эту достал.

Оружие вновь оказалось право — трех минут не прошло, как я отыскал ту же самую запчасть, но зеркально отлитую, которая действительно встала на место как родная. Хотелось ругаться, но ругаться можно было только на собственную глупость.

— Если так пойдет и дальше, то я собрать это все не успею.

Я посмотрел на бочки и разобранный постамент. Трубки были соединены с краниками внизу, стоит их открыть, как их содержимое начнет перетекать в котел, разумеется, когда все будет готово. Разобранный миксер лежал рядом, его я решил собрать позже.

— Ты уже шестой день здесь, — вновь подал голос Бриален. — Приходишь с рассветом, сидишь до заката. Не боишься иссохнуть. Сразу злишься, когда что-то не получается. Что тобой движет?

— Желание, наконец, закончить с этим всем.

— Этого мало, чтобы быть столь одержимым сборкой вот этого всего. Тобой движет страх, верно?

— Не лезь ко мне в голову! — заорал я.

— Верно, — стражника, казалось, мой крик абсолютно не задел. — Мой страх сделал меня Разрушителем, хотя все, чего я боялся — быть неспособным защитить Селесту. Этот страх, кстати, ты мне подарил.

— Проходить через все это, чтобы стать Разрушителем — твое решение, не мое.

— О, да я и не спорю, — он сел, опершись спиной о стену. — Начиналось все с безобидных тренировок. Так же, как ты, вставал с восходом, уходил с закатом… Потом мои усилия заметил камергер, чтоб его Древо прокляло… Знаешь, самое обидное то, что он ведь честно сказал, что за использование такой силы будет цена. Правда, какая именно, он умолчал.

Ну еще бы! Я бы тоже умолчал, превращая кого-нибудь в того, кого нужно уничтожить.

— Так что тебя гложет, человек? Чего ты боишься?

— Слушай, сделай перерыв, отдохни. У тебя мозг и без того перегружен, не насыпай сверху еще и негативных эмоций.

Я, подобно Бриалену, тоже сел на пол, приложившись спиной к одной из опор.

— Сны, — ответил я ему через минуту. — Мне стали сниться кошмары. Самый первый был перед нападением на таможню, приснилось, что… что Делина…