class="p1">Старики обнимают друг друга, похлопывают и поглаживают по вздрагивающим плечам.

М а т я (старухе). Иди, Настенька, садись вот здесь, рядышком…

Ф р о с ь к а (после того как метнулась к старухе и то-то спросила у нее). Ой, да что же это такое?!

П е т ь к а. Чего ты?

Ф р о с ь к а. Мой Сергей… тоже женатый.

П е т ь к а. Так тебе и надо, невеста без места! Подожди, выйдем на улицу… я тебя еще взгрею!

Г о л о с а.

— Савелий Дмитрич!

— Отвечай сынам!..

Д е д (с любовью смотрит на Василия, Григория и остальных). Сыны мои, родные мои, любимые…

К р у т о й. Стой, Савелий Дмитрич! Погоди чуть… Симочка!..

С и м а. Слушаю, Степан Васильевич…

К р у т о й. А где же милиция?!

С и м а. Здесь милиция, прибыла. И привезла…

К р у т о й. Давай сюда!

С и м а. Сейчас дам… (Уходит.)

Пауза.

Наряд милиции вводит упирающегося  Ш а л а е в а.

Ш а л а е в. Куда вы меня? Зачем?! Это насилие, превышение власти, преследование и расправа за критику!

К р у т о й. Давай, Жора, давай, универкор… Смотри, снимай и записывай. Из самой что ни на есть жизни!

Ш а л а е в (смотрит на сыновей деда Савелия). Не… не… не может быть!

К р у т о й. Нет, брат, шалишь, может! И не может быть, а есть! (Деду Савелию.) Давай, Савелий Дмитрич, говори. (Показывает на Шалаева.) Не обращай на него никакого внимания и говори…

Д е д. Сыны мои, родные мои, любимые! Всю жизнь спою мечтал я об вас — самых лучших, самых верных, самых геройских сынах земли советской… Мечтал и ждал, ждал и знал: придут, придут ко мне сыны мои, родные мои, единокровные… Придут и скажут: «Отец! Для нас — твой труд и твоя забота, для нас — твои руки трудовые, твоя седая голова, твоя старость. Для тебя — наша молодость и сила, наше геройство, наши раны и кровь». И вот вы! Пришли!.. Сыны ж мои! Нежно целую я вас и обнимаю, к своей груди прижимаю и высоко чарку эту поднимаю. За наше с вами родство нерушимое, нерасторжимое, непобедимое — и русское, и белорусское, и украинское, и грузинское, и таджикское, и узбекское, — за большое и единое семейство наше — советское!

Гремит оркестр. Гремят аплодисменты. Гремят «ура».

Ш а л а е в (щелкает затвором фотоаппарата, стрекочет кинокамерой). Пьеса!.. Сценарий!.. Либретто!..

Песня:

У деда Савелья семья не простая:

Сам дед со старухой да семь сыновей —

Василий, Григорий, два Николая,

Дмитрий, Климентий, Сергей!..

З а н а в е с.

ИЛЮШКА СМЕЕТСЯ

Комедия в трех частях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

К а л и т и н  Семен Петрович — пожилой рабочий, вдовец.

А л е к с а н д р а }

Г а л и н а } — его дочери.

Л я л и н а  Лукреция Теодоровна — сестра жены Калитина.

А н д р е й — воспитанник семьи Калитиных.

Б а б а  М и л я — старая нянька Александры и Галины.

К у з я — сосед Калитиных по квартире.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Большая общая комната-столовая в квартире Калитиных. Прямо вход из передней, по сторонам двери в другие комнаты. На первом плане, слева, буфет, обеденный стол, стулья; на втором, справа, — пианино, диван, кресла. Левая сторона резко скошена, и зрителям хорошо видна дверь за буфетом. Раннее утро, тишина. Входит  б а б а  М и л я  и стучит в одну из дверей справа.

Б а б а  М и л я. Семен Петрович! А ну, милок, вставай. Время уже… (Прислушивается.) Никакого тебе… дефекта. Даже на другой бок не ворочается… Все бывшие котельщики под старость глухари. Перепонные барабанки у них хоть вынь да брось, никуда не годятся. (Снова стучит.) Семен Петрович, вставай… Ну вот я тебя сейчас… (Идет к буфету, наливает из графина в чашку и набирает в рот воды, возвращается к двери, открывает ее.)

К а л и т и н (из-за двери). Эй! Ты чего, старая, а?

Б а б а  М и л я (поперхнулась и облилась). Будь ты неладен!

К а л и т и н. Еще ведь и шести нет.

Б а б а  М и л я. Сам приказал: поднять в пять. Сегодня ведь ваши, заводские, своих ребят ликвидируют.

К а л и т и н. Ты уж скажешь… Не ликвидируют, а на лето в лагерь отправляют.

Б а б а  М и л я. А я разве говорю, что насовсем… Временно ликвидируют.

Звонок в передней.

Ну вот, довалялся! Сейчас же вставай и умывайся. За тобой, наверное.

К а л и т и н (на пороге двери, весело). Встаю, нянюшка, уже встаю! (О чем-то вспомнив, с тревогой.) А от Александры опять ничего? Ни письма, ни телеграммы?

Б а б а  М и л я (с внезапной досадой). И что ты ко мне со своей Александрой как… лавровый лист? Ну что?.. Явится. Как миленькая. Куда ей теперь, вдове соломенной… стриженой, кошеной, на дороге брошенной.

К а л и т и н (тоже вспылив). Прекрати!

Б а б а  М и л я. И не подумаю. Сама своими глазами видела, как ее этот самый… жентильмент!.. уже с другой под ручку по городу фигурирует.

К а л и т и н (сквозь зубы). Подлец!.. (Уходит к себе.)

Звонок в передней.

Б а б а  М и л я. Да иду уже, иду! Кто там такой — ни свет ни заря… (Идет в переднюю, открывает кому-то.) Мать ты моя, пресвятая богородица! Лукерция Федосовна, наконец-то!..

С чемоданами, коробками и узлами в руках входит  Л я л и н а.

Л я л и н а. Здравствуй, Малаша.

Б а б а  М и л я. Здравствуй. А мы тут с Семеном Петровичем сейчас как раз про вас с Шурочкой… Легки на помине.

Л я л и н а. Только не Лукерция, а Лукреция. Сколько раз я тебя поправляла!

Б а б а  М и л я (машет рукой). Что в бровь, что в глаз — какая разница… А Шурочка где же?

Л я л и н а. Едет следом. Через час-полтора должна быть тоже. Помоги мне, пожалуйста. Возьми вот это и это…

Б а б а  М и л я. Как — следом? Не вместе с тобой, а сама по себе? В таком… расположении и сама по себе?

Л я л и н а. В каком еще расположении? Что ты имеешь в виду? Тебя, как обычно, сразу трудно понять.

Б а б а  М и л я (волнуется). Ты из меня дурочку не строй! Я как-нибудь до девяти считать умею.

Л я л и н а. До десяти — ты хотела сказать.

Б а б а  М и л я. До девяти!.. (Считает по пальцам.) Четыре, а то и все пять месяцев здесь, дома… флюс три с лишним, что сейчас с тобой разъезжала…

Л я л и н а (смеется). Да не флюс, а плюс!

Б а б а  М и л я. И выходит — вот-вот быть ей уже с маленьким.

Л я л и н а (роняет на пол все, что держала в руках). Что-о?! Это тебе… Это тебе про Шуретту кто-нибудь, да?

Б а б а  М и л я. Зачем мне кто-нибудь, когда я и сама как-нибудь.

Л я л и н а (успокаиваясь). Ф-фу-у!.. Налей, пожалуйста, воды.

Б а б а  М и л я. Это можно. (Наливает и подает.) Вот…

Л я л и н а. Выпей.

Б а б а  М и л я. Я?!

Л я л и н а. Да, ты. У тебя жар, и ты бредишь.

Б а б а  М и л я. Лукерция Федосовна!..

Л я л и н а. Лу-кре-ци-я!

Б а б а  М и л я. Обратно ты из меня дурочку строишь?!

Л я л и н а. Господи! Этого еще бедной Шуретте не хватало, чтобы в родном доме старая нянька ее такой сплетней встречала! И именно сейчас, когда к ней…