Снова начала бить дрожь, я добавил горячей воды, ел сахар,снова терся щеткой, пока тепло не вошло в тело окончательно, а я откинулся обессиленный,но уже набирающий силы.

Значит, если у нормального организма существует, по Павлову,предохранительное торможение, это когда организм задолго до настоящей усталостиначинает жаловаться, что уже изнемог, надо полежать, то у моего апгрейденного этогочувства еще нет, на его выработку потребуется много поколений. Выходит, еслисам не буду следить, то могу вот так и надорваться. Тем более что отдачаприходит не сразу, а немного погодя.

В ванне я лежал почти два часа, пока не разогрелся так,что едва вылез. Сердце стучит, как у мыши, весь как свежесваренный рак, аппетитиграет, даже не аппетит, а откровенный голод. Сунулся в холодильник, опустошилтам почти все, запоминая, что съел, а затем уже с отвисшим пузом торопливопошел в ближайший продуктовый магазин, купил там, иначе мама встревожится оттакой прожорливости.

Мама, вернувшись с работы, застала меня над картой города.

– Все работаешь? – сказала она с одобрением исочувствием.

– Да вот маршруты составляю, – пояснил я. – Самыекороткие пути… Чтоб сразу два-три заказа по одной ветке. А лучше –четыре.

– Так ты ж больше не посыльный, – напомнила она.

Я победоносно усмехнулся:

– Другим составляю! А то кружными путями ездят, олухи.

Она кивнула, мне стало неловко, с такой любовью смотрит наменя, такое брехло.

– Да, ты наездился, уже знаешь, как и что…

– Знаю, мама.

– Составляй, составляй. О других тоже надо заботиться.

– Дык это в интересах фирмы!

– И просто так надо заботиться, – сказала онанравоучительно.

– Да, мама, – ответил я покорно, все-таки сынучительницы, а наши матери самые занудные, – конечно, мама.

– Ты у меня хороший…

Она поставила на плиту кастрюльку с водой, я обещал вовремязасыпать макароны, ушла в душевую, а я провел вокруг своего дома трирасширяющихся круга: зеленый, оранжевый, красный. Зеленый – внутри этогокруга чувствую себя прекрасно, оранжевый – устаю, а красный – этопредел для меня, как вот этот особнячок. Дальше – смертельно опасно.

Конечно, все приблизительно: по прямой трубе из металла ямогу проскользнуть намного дальше, но в целом ареал я очертил верно.

Поздно вечером раздался звонок. Я сразу узнал голосБойко, уже повеселевший, напористый, исполненный силы.

– Господин… Виталий?.. Вы можете говорить?

– Да, – ответил я и лег поудобнее, готовый слушатьблагодарности.

– Мы с женой бесконечно признательны вам. Я, конечно, несказал ей, кто помог, намекнул на могущественные структуры, у которых весь мирпод колпаком, но она видела, как я счастлив, и велела передать, что все-все,чем можем хоть когда-то и хоть в чем-то оказаться полезными…

Я отмахнулся, будто он видит мой исполненный барскостижест.

– Ерунда, пустяки. Уверяю вас, это было легко.

– Вы спасли мою дочь, – сказал он другимголосом. – Я собрал наличными миллион долларов… как я полагаю, выпредпочтете наличными?.. И готов передать вам в любой момент, который выназовете. И там, где вы скажете. Если хотите, привезем в вашу фирму…

– Нет-нет, – сказал я поспешно, – в фирме не всезнают обо мне. Точнее, никто не знает, чтобы яснее. Эта фирма, как выдогадываетесь, тоже в некотором смысле прикрытие. Потому… деньги… да чтоденьги?.. Не все меряется деньгами. Оставьте их, пригодятся. У меняхватает на мои скромные нужды. В некоторых случаях большие деньги толькопривлекают внимание.

Он сказал озадаченно:

– Но как-то же я должен отблагодарить?

Я ответил весело:

– Благодарят чаевыми лифтеров, официантов, барменов…Представьте себе, что один джентльмен оказал услугу другому джентльмену. Нестанете же давать ему на чай? А миллион или миллиард – это все равночаевые. Потому давайте забудем про деньги. Но если вдруг наступит день, когдаваша помощь понадобится мне…

Он вскрикнул облегченно, сразу узнав ритуал знакомства скрестным отцом мафии:

– Да-да, конечно! Как я сразу не подумал! За такую огромнуюуслугу просто стыдно пытаться отблагодарить всего лишь деньгами. Располагайтемною, моими связями, знакомствами, возможностями!

– Спасибо, – ответил я тепло, почти видя, как онтянется через километры. – Хорошие люди должны помогать друг другу.

Когда я положил трубку, то внимательно посмотрел на руку,сжал и разжал пальцы. Колец не ношу, но осталось ощущение, словно олигархтолько что поцеловал кольцо на моем пальце, принося присягу омерты.

Родители Анжелы, нашей школьной красавицы, королевы всехвосьмых классов от «А» до «Ж», купили ей вэбкамеру, но инсталлировать не стали,пусть дочь сама, а то совсем потребительница, стыдно. Бедная Анжела двое сутокмаялась, она ж красивая, зачем ей знать технику, пробовала методом тыка, не получалось,наконец прочла инструкцию, у нас это делают только в самом крайнем случае, апотом шаг за шагом медленно продвигалась после инсталляции, где в уйме настроекможет заблудиться и опытный юзер.

Сегодня она, визжа счастливо, сообщила девчонкам, что всезаработало, качество отличное, картинка супер, но связалась только с каким-томексиканцем, который не знает даже английского, так что они только поулыбалисьдруг другу…

В этом месте она посмотрела хитро и подмигнула. Герда иТоня тут же понимающе расхохотались.

– Вечером придем, – заявила Герда. – Если этотакая круть, то я попрошу родителей, чтобы и мне купили.

– Это недорого, – заверила Анжела. – Цены опятьупали.

– Да они все время падают, – согласилась Герда. –Но у родителей всегда есть куда потратить. Они считают, что их дела важнее…

Тоня тоже сказала:

– В восемь придем, хорошо?

– Давайте сразу после школы, – предложилаАнжела. – А то отец возвращается в восемь, а мама так и вовсе вполвосьмого! А если не будет заходить в магазины, то и в семь.

Они переглянулись, снова хихикнули, Герда снова среагировалапервой:

– Сразу после школы!

– В пять будем у тебя, – подтвердила Тоняпедантично.

Заинтересовавшись, я уже без четверти пять вошел в стену ихдома, поднялся по стене до седьмого этажа. Можно бы, конечно, и на лифте, но язаметил, что в бетонной стене уже двигаюсь быстрее, чем на этом самом лифте,даже когда перемещаюсь снизу вверх. То ли мои добавки способствуют, то лиорганизм, перейдя барьер гомеостаза, начал стремительно приспосабливаться к новымвозможностям, но передвигаться внутри стен временами становится легче, чем внеих. И сейчас я буквально всплыл, словно пузырек воздуха со дна болота.