держать ее два дня до прибытия подкрепления. Сяо У был родом из Лючжоу, он был очень храбр в бою, как и Жун Чуньтянь. Они побратались на линии огня, поклявшись жить и умереть вместе. Жун Чуньтянь и Сяо У продержались полтора дня, снова и снова отражая атаки вьетнамцев, но никаких признаков подкрепления не было видно. Жун Чуньтянь знал, что иногда, когда сверху обещают подкрепление, его может и не быть, и если обещают его в течение дня, оно может прибыть только через три. Они оба были ранены, но, к счастью, легко. Когда наступили сумерки, противник прекратил наступление. Жун Чуньтянь недоумевал, почему они больше не атакуют? Если вьетнамцы снова нападут, то им с Сяо У не выстоять, и ладно бы они просто обессилели, главная причина состояла в том, что пулемет заклинило намертво, так что ремонту он уже не подлежал. А как оборонять позицию с одними винтовками без пулемета? Кроме того, у пулемета закончились патроны. Винтовочных патронов тоже почти не осталось. К счастью, вьетнамцы не знали о таком положении дел. Жун Чуньтянь и Сяо У вздохнули с облегчением. А как только выдохнули, как только напряженные нервы расслабились, тут же поняли, что устали и хотят спать. Они прислонились спиной друг к другу, договорились, что никто не должен засыпать, и уснули, не успев договорить. Даже не то чтобы заснули – Сяо У просто вздремнул и из этой дремы вдруг подскочил и принялся яростно будить Жун Чуньтяня:

– Бежим, вьетнамцы скоро обстреляют нас из пушек!

– Как это возможно? – кувырком подскочил Жун Чуньтянь. – Если бы они хотели, уже давно бы обстреляли! У них снаряды кончились.

– Мне только что приснился сон, – ответил Сяо У, – я услышал, как мой отец громко кричал, что вьетнамцы собираются меня обстрелять, поэтому нужно скорее спасаться.

Сяо У был единственным сыном в семье, и его отец скончался за год до того, как Сяо У пошел в армию. Жун Чуньтянь не поверил его словам. Сяо У сказал, что только что его отец кричал и тащил его, призывая бежать, спасать свою жизнь! Жун Чуньтянь ответил, что ему все привиделось. Сяо У настаивал, что это был вещий сон, разговор между мертвыми и живыми. Жун Чуньтянь не поверил, сказав, что это феодальное суеверие и предлог дезертировать.

– Хочешь бежать – беги, а я не могу уйти без приказа, я не могу стать дезертиром.

Сяо У убеждал его, что лучше спрятаться на какое-то время, потому что в его родных краях случаи «общения с духами» были нередки, хотите верьте, хотите нет. Жун Чуньтянь ответил:

– Мы сохранили свои позиции, и нас вот-вот представят к награде за подвиг, а если мы самовольно отступим, то получится, что мы сбежали накануне боя, и тогда все прошлые усилия окажутся напрасны.

– Смерть идет, а ты о подвигах думаешь! – вскричал Сяо У.

Он хотел потащить Жун Чуньтяня за собой и сбежать вместе, но тот уперся и не шел. Сяо У пришел в ярость и поволок Жун Чуньтяня прочь. Жун Чуньтянь ударил его прикладом винтовки по лбу:

– Хочешь стать дезертиром, не буду тебя останавливать, но если я хочу совершить подвиг, то и ты не остановишь меня!

У Сяо У был разбит лоб, он затопал ногами, проклял сукиного сына и убежал, рыдая. Стоило ему добежать до задней части позиции, прилетел снаряд, Жун Чуньтяня взрывом подбросило вверх, и прошло некоторое время, прежде чем он приземлился из воздуха обратно. Сяо У переждал в укрытии и помчался обратно, чтобы оттащить потерявшего сознание Жун Чуньтяня в безопасное место, и в это время прилетел еще один снаряд, сровняв с землей их блиндаж. Затем, один за другим, снаряды начали взрываться с оглушительным грохотом. Сяо У и Жун Чуньтянь спрятались неподалеку, засыпанные поднятой снарядами землей.

Сяо У с трудом удалось выбраться из грязи, а затем вытащить и Жун Чуньтяня. Только тогда он понял, что у того не хватает ноги, правой ноги. После того, как обстрел прекратился, он хотел отыскать ногу, но вдалеке смутно послышались крики наступающих вьетнамцев, поэтому он поспешно бежал с поля боя с Жун Чуньтянем на спине.

Вьетнамские пушки установили на высоте, которую они потеряли, и снаряды дождем полились в тыл нашей армии…

Потерявший ногу Жун Чуньтянь вернулся домой. Когда рану залечили, практически подошел и срок демобилизации. Поскольку они оставили позицию, да еще и подозревались в дезертирстве, ни он, ни Сяо У наград за безупречную службу не получили, только памятный значок за участие в войне. Возвратившись в Даньчжэнь, Жун Чуньтянь по-прежнему оставался безработным юношей, и, за исключением отсутствия ноги, ничего в нем не изменилось. На следующий день после приезда он собственноручно намутил себе костыли. Его правая штанина была пуста, и при ходьбе он шатался из стороны в сторону.

Сяо У вышел в отставку и вернулся в Лючжоу. Сперва он привел в порядок могилу отца, потом женился и завел детей. Каждый год 19 сентября была годовщина спасения Сяо У и Жун Чуньтяня. В течение нескольких лет Сяо У неизменно приезжал в Даньчжэнь из Лючжоу, чтобы в этот день пропустить с Жун Чуньтянем пару чарок, вспомнить прошлое и порадоваться, что еще жив. На самом деле у них было не так много общих воспоминаний о прошлом, потому что изначально они служили в разных ротах. В обеих очень быстро практически полностью перебили всех людей, доукомплектовать было некем, и роты временно объединили, а два или три отделения переформировали в одно. Жун Чуньтянь и Сяо У познакомились, лишь когда защищали безымянную высоту, до и после обстрела вьетнамцев общались всего пару дней. И пусть они рисковали жизнью и вместе прошли через жестокие испытания кровью и огнем, они не перемолвились и парой слов.

В прошлом году Сяо У привез в Даньчжэнь свою красавицу жену и троих непослушных и милых детишек. Жун Чуньтянь пригласил их поужинать в ресторане гостиницы «Манго». Сяо У каждый раз жестко, но с добрыми намерениями убеждал Жун Чуньтяня поехать в больницу Лючжоу, чтобы поставить нормальный протез, изготовленный на заказ по его индивидуальным меркам, ведь с таким куда удобнее передвигаться. Жун Чуньтянь всегда отвечал, что подумает об этом в следующем году. «А тогда тебе и жениться будет пора», – говорил Сяо У. Жун Чуньтянь отвечал, что подумает об этом в следующем году.

Жун Чуньтянь рассказывал о прошлом. Рассказывал, что до того, как лишился ноги, был самым быстрым человеком в Даньчжэне. Однажды он помчался на юг и на одном дыхании добежал до берега моря, и на пляже увидел иностранок в бикини. Чистенькие, беленькие, с грудью, обнаженной больше чем наполовину… Он также своими глазами видел, как