экземпляров, именно в этот выпуск мы планировали статью о Макси. Мы четвертый по величине город на Восточном побережье. Плюс никто не потрудился мне сообщить, что интервью отменяется.

– Это обязанность Роберто. – Теперь Эйприл устремила пристальный взгляд на него.

Для Роберто это явно было новостью, но перечить мисс кошечке с хлыстом он не собирался.

– Прости, – промямлил он мне.

– Извинения – это хорошо, – ответила я, – но, как я уже говорила Роберто, в воскресном выпуске у нас теперь дыра и я впустую потратила на вас выходной.

Чисто технически – я преувеличивала. Статьи частенько срывались, и, как, вероятно, знала Эйприл, мы просто закрывали дыру чем-то еще. Касаемо же потраченного выходного, то, каждый раз получая бесплатный билет до Нью-Йорка, я всегда находила, чем заняться.

Но меня переполняла ярость. Вот это у людей наглости хватает! Так со мной обращаться и нисколечко этого не стесняться!

– Неужели Макси не сможет уделить мне всего несколько минут? Раз уж я здесь?

Тон Эйприл стал много менее любезным.

– Она и так опаздывает и сегодня днем вылетает обратно на место съемок. В Австралию, – подчеркнула Эйприл, словно я, деревенская мышь, ни разу о таком месте не слышала. – К тому же, – продолжила она, открыв маленький блокнот, – мы уже запланировали телефонное интервью с вашим начальником.

Начальником? Немыслимо, чтобы Бетси пошла на такое, и еще более немыслимо, что она меня не предупредила.

– С Габби Гардинер, – закончила Эйприл.

Я ошеломленно моргнула:

– Габби не мой начальник!

– Мне жаль, – отрезала Эйприл, – но таковы наши договоренности.

Я попятилась вглубь номера и плюхнулась в кресло у окна.

– Слушайте, – попробовала я еще раз, – я уже здесь, и, уверена, вы согласитесь, что гораздо лучше для всех нас провести личное интервью, пусть совсем короткое, с тем, кто смотрел фильмы Макси и потратил время на подготовку к встрече, чем по телефону. Я с радостью подожду.

Эйприл помолчала.

– Мне позвать охрану? – наконец спросила она.

– Не вижу ни малейшего повода, – ответила я. – Я просто посижу тут, пока мисс Райдер закончит разговор с кем бы то ни было, и, если случится у нее свободная минута-другая, прежде чем она поспешит в Австралию, я проведу обещанное мне интервью.

Я сжала кулаки, чтобы никто не заметил, как меня трясет, и выложила последний козырь.

– Но если у мисс Райдер не найдется для меня пары минут, – сладко протянула я, – я потом напишу целую простыню о том, что здесь произошло. Кстати, как ваша фамилия?

Эйприл не сводила с меня глаз. Роберто придвинулся к ней ближе, быстро переводя взгляд с меня на нее, словно мы играли партию в теннис. Я, в свою очередь, смотрела только на Эйприл.

– Это невозможно, – произнесла она.

– Интересная фамилия, – хмыкнула я. – Вы с острова Эллис?

– Мне жаль, – сказала Эйприл еще раз, – но мисс Райдер не будет с вами говорить. Вы были слишком саркастичны в разговоре со мной…

– Ой, саркастичный репортер! Держу пари, такого в вашей практике не случалось!

– …и мисс Райдер не нуждается во внимании таких…

– И все бы ничего! – взорвалась я. – Если бы хоть кто из ваших лакеев, халдеев или стажеров потрудился сообщить мне об этом до того, как я проделала долгий путь!

– Это должен был сделать Роберто, – упрямо повторила Эйприл.

– Что ж, он не сделал. – Я скрестила руки на груди.

Ничья.

Эйприл меня разглядывала. Я свирепо пялилась в ответ. Роберто привалился к стене и откровенно дрожал. Личинки выстроились в ряд, стреляя глазенками туда-сюда.

– Вызовите охрану, – наконец велела Эйприл и, развернувшись на каблуках, метнула на меня взгляд через плечо: – Вы можете писать все, что вам угодно. Нам все равно.

И на этом они удалились. Роберто, бросавший на меня ужасно виноватые взгляды, личинки в черных ботинках, Эйприл и все мои шансы встретиться с Макси Райдер. Я сидела на месте, пока все они не втиснулись в лифт. Только потом я позволила себе заплакать.

В общем и целом уборные комнаты в вестибюле отеля – отличное место для нервного срыва. Люди, живущие в отеле, обычно пользуются туалетами в номерах. Люди на улице не всегда понимают, что могут просто войти в вестибюль даже самого модного отеля и беспрепятственно воспользоваться туалетом. А уборные там, как правило, просторные и модные, со всеми удобствами, от лака для волос и тампонов до настоящих полотенец для вытирания слез и рук. Иногда там даже есть диван, на который можно рухнуть.

Я проковыляла по коридору, спустилась на лифте и сквозь дверь с золотой замысловатой табличкой «Дамы» потащилась к кабинке для инвалидов навстречу тишине, покою и одиночеству, попутно захватив два свернутых полотенца.

– Сраная Макси Райдер! – прошипела я вслух, захлопнула дверь, уселась и прижала кулаки к глазам.

– Э? – донесся откуда-то сверху знакомый голос. – Почему?

Я подняла взгляд. Из-за перегородки торчало лицо.

– Почему? – снова спросила Макси Райдер.

Она была так же очаровательна в жизни, как и на экране: эти огромные голубые глаза, кремовая кожа в легких веснушках, каскад рыжих кудрей, блестящих, казалось, куда больше, чем способны простые человеческие волосы. В маленькой ручке с голубыми венами она сжимала тонкую сигарету. Пока я ее рассматривала, Макси глубоко затянулась и выдула дым в потолок.

– Не кури здесь, – ляпнула я первое пришедшее в голову, – запустишь сигнализацию.

– Ты меня ругаешь за то, что я курю?

– Нет, за то, что ты меня кинула.

– Что?

Две ноги в кроссовках прошагали по мрамору и остановились напротив моей кабинки.

– Открой, – сказала Макси, постучав в дверь. – Я хочу разобраться.

Я ссутулилась на сиденье унитаза. Сначала Эйприл, теперь это! Неохотно потянувшись, я открыла дверь. Макси стояла у кабинки, скрестив руки на груди.

– Я из «Филадельфия Икзэминер», – начала объяснять я. – Должна была брать у тебя интервью. Но твоя маленькая гестаповка сообщила, причем когда я уже добралась аж из Филадельфии, что интервью отменено и переназначено с женщиной из моей редакции, которая просто… – я сглотнула. – Тошнотворна. И это сильно испоганило мне день, не говоря уже о воскресном выпуске. – Я вздохнула. – Но ты-то не виновата, наверное. Так что прости, я зря выругалась.

– Чертова Эйприл. Она мне даже не сказала.

– Не удивлена.

– Я прячусь, – внезапно призналась Макси Райдер и нервно хихикнула, – как раз от Эйприл.

Вживую ее голос был мягким, интеллигентным. Макси была одета в расклешенные джинсы и розовую футболку с круглым вырезом. Волосы уложены в высокую прическу, которую парикмахер наверняка возводил с полчаса, и украшенную сверкающими заколками-бабочками. Как и большинство звезд женского пола, которых мне довелось встречать, она была нереально худой,