Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пухлые губки были накрашены алым, глаза – аккуратно подведены. А по щекам текли слезы.
– Прости за интервью, – сказала Макси.
– Ты не виновата, – повторила я. – Так что тебя сюда привело? Разве у тебя нет личной уборной где-нибудь в другом месте?
– Ох. – Она прерывисто вздохнула. – Ну, знаешь.
– Ну, не будучи худой, богатой, успешной кинозвездой, скажу честно – вряд ли.
Уголок рта Макси дернулся вверх, но затем губы снова сложились в дрожащий алый бантик.
– Тебе разбивали сердце? – дрожащим голосом спросила Макси.
– Таки да, – отозвалась я.
Макси закрыла глаза. Нереально длинные ресницы коснулись усыпанных веснушками бледных щек, из-под век снова потекли слезы.
– Это невыносимо, – прошептала она. – Знаю, как звучит…
– Нет-нет, я понимаю. Знакомое чувство.
Я протянула ей одно из прихваченных с собой полотенец. Макси взяла его и посмотрела на меня. Проверка, подумалось мне.
– Дома полно вещей, которые он мне подарил, – начала я, и Макси яросно закивала, сотрясая кудряшки.
– Все так, – пробормотала она. – Все так и есть.
– На них больно смотреть, но и убрать их тоже больно.
Макси осела на пол туалета и прислонилась щекой к прохладной мраморной стене. Я немного поколебалась, но последовала ее примеру, пораженная абсурдностью происходящего и тем, как это может стать отличной вводной для статьи: Макси Райдер, одна из самых известных молодых актрис своего поколения, плачет на полу туалета.
– Мама всегда говорила – лучше любить и потерять, чем не любить никогда, – нарушила я молчание.
– Ты в это веришь? – спросила Макси.
Я раздумывала всего с минуту.
– Нет. Думаю, она и сама не верит. Лучше бы я никогда его не любила. Лучше бы никогда не встречала. Потому что, каким бы хорошим ни было наше время вместе, оно не стоит того, как я себя сейчас чувствую.
Мы посидели рядышком.
– Как тебя зовут?
– Кэндис Шапиро. Кэнни.
– А его?
– Брюс. А у тебя…
– Я Макси Райдер.
– Это я знаю. Я имела в виду, как его звали?
Макси скорчила жуткую гримасу:
– Ой, только не говори, что не знаешь! Все знают! «Энтертейнмент Уикли» выпустил целую статью. С блок-схемой!
– Ну, мне категорически запретили даже упоминать о личной жизни, – плюс кандидатов было, вообще-то, несколько, но об этом я благоразумно промолчала.
– Кевин, – прошептала Макси.
Ага, то есть Кевин Бриттон, ее партнер по фильму «Трепет».
– Все еще Кевин?
– Все еще Кевин. Всегда Кевин, – грустно произнесла Макси, неловко доставая еще одну сигарету. – Кевин, которого я не могу забыть, даже перепробовав все… выпивку… наркотики… работу… других мужчин…
Ого. Я внезапно ощутила себя просто монашкой.
– А ты что делаешь?
Я поняла, о чем она.
– О, знаешь, наверное, то же самое. – Я приложила руку ко лбу, изображая высокомерную усталость от всего сущего. – Сначала сбежала на личный остров с Брэдом Питтом, пыталась заглушить боль покупкой ранчо с ламами в Новой Англии…
Макси стукнула меня по руке. Удар сжатого кулачка оказался легким, как порыв ветерка.
– Ну серьезно! Может, есть что-то, до чего я не додумалась.
– На самом деле еще больше всякой бесполезной всячины. Ванна, душ, велосипедные прогулки…
– Я не могу кататься на велосипеде, – угрюмо сказала Макси.
– Из-за папарацци?
– Нет, просто так и не научилась.
– Правда? Брюс, мой бывший, тоже не умел… – Я умолкла.
– Боже, тебя это не бесит?
– То, как совершенно несвязанные вещи напоминают о человеке, которого всячески пытаешься забыть? О да. Бесит.
Я посмотрела на Макси. На фоне мраморной стены она выглядела хоть сейчас готовой сниматься крупным планом. То ли дело я, вся опухшая и сопливая. Нет в жизни справедливости, подумалось мне.
– Чем ты занимаешься? – спросила я, пытаясь отвлечься.
– Инвестирую, – без запинки откликнулась Макси. – Управляю своими деньгами и средствами родителей. Раньше управляла и деньгами Кевина. Жаль, он не предупредил, что собирается меня бросить. Я бы так глубоко зарыла его в «Планету Голливуд», что он бы в массовке телешоу снимался, лишь бы на оплату аренды хватило.
Я глянула на Макси с внезапным уважением.
– То есть ты типа… – Я поднапрягла мозги, подыскивая в словарном запасе нужное слово. – Занимаешься внутридневной торговлей?
Она помотала головой:
– Не-а. У меня времени нет весь день возиться у компьютера. Я покупаю акции, выбираю возможности для инвестиций. – Макси поднялась, потянулась, упирая руки в отсутствующие бедра. – Покупаю недвижимость.
Мое уважение перерастало в благоговейный трепет.
– В смысле, дома?
– Ага. Покупаю, потом нанимаю команду для ремонта и продаю с прибылью. Или живу в них какое-то время, если оно у меня есть между съемками.
Ладонь сама собой, без моего участия, потянулась за ручкой и блокнотом. Макси Райдер – магнат недвижимости: такого я не читала ни в одном из бесчисленных очерков о ней. Роскошная сенсация!
– Слушай, – решила я рискнуть, – как думаешь… я понимаю, что ты занята, но может… побеседуем пару минут? Для статьи?
– Конечно. – Макси пожала плечами и огляделась, как будто только сейчас осознала, что мы в туалете. – Давай выбираться отсюда. Не против?
– Разве ты не улетаешь в Австралию? Мне Эйприл сказала.
Макси раздраженно дернулась:
– Я улетаю завтра. Эйприл солгала.
– Кто бы мог подумать.
– Нет, правда… О, я поняла, ты шутишь, да? – Макси улыбнулась. – Забываю, какие бывают люди.
– Ну в целом почти все крупнее тебя.
Девушка тяжко вздохнула, посмотрела на себя и глубоко затянулась сигаретой.
– Когда мне стукнет сорок, – проговорила она, – клянусь, брошу все. Построю на острове крепость, окруженную рвами и электрифицированными заборами, и буду ходить седая, есть заварной крем, пока не отращу четырнадцать подбородков.
– А «Мирабелле», – хмыкнула я, – ты сказала совсем другое. Что хочешь сниматься в одном качественном фильме в год и растить детей на загородной ферме.
Макси приподняла бровь.
– Ты это читала?
– Я все о тебе прочла, – сообщила я.
– Ложь. Все ложь, – почти весело откликнулась Макси. – Вот сегодня, например, я должна ехать в место под названием Мума…
– Мумба, – поправила я.
– …и распивать там коктейли с Мэттом Дэймоном или Беном Аффлеком. А может, с обоими сразу. И чтобы мы были все из себя загадочные и влюбленные, чтобы кто-нибудь обязательно позвонил в желтую прессу и нас засняли. Потом мы пойдем в ресторан, который явно приплатил Эйприл заранее, но, разумеется, поужинать я не смогу. Потому что, не дай бог, кто-то сфотографирует меня с едой во рту или с открытым ртом. А то подумают, что я им делаю что-то еще, кроме как целуюсь с мужчинами…
– Или дымишь.
– О, этого тоже нельзя. Борьба с раком, знаешь