Энергичным движением он поворачивается ко мне, и, как только наши взгляды встречаются, что-то меняется. Улыбка, которая все это время играла у него на лице, испаряется. Мне тоже больше не до смеха, пока он направляется ко мне, и я даже не вздрагиваю, когда Нилл небрежно бросает дурацкую швабру на пол.

Я как открытая книга, широко открытая книга, в которой на целый разворот написано только одно предложение: «Пожалуйста, поцелуй меня». Ну, может, еще: «Обними меня крепче».

Он не притягивает меня ближе рывком, как я это себе уже представила, а останавливается в паре сантиметров. Взгляд прикован ко мне, карие глаза будто пытаются заглянуть в глубину души. В эти секунды стены внутри меня снова начинают расти. Какого черта я тут творю? Несмотря на то что отчаянно жажду его прикосновений, сейчас меня вновь охватывает страх, страх выдать слишком многое о себе, потерять себя, утонуть в собственных воспоминаниях, но все равно я не в силах отвернуться.

Как будто он перевернул следующую страницу в книге под названием «Сиенна» и понял, что там найдет, Нилл просто медленно опускает голову, пока его губы легко, как дыхание, не касаются моих, и чуть отстраняется. На миг он прислоняется лбом к моему лбу и закрывает глаза. Пульс шумит у меня в ушах, когда Нилл бережно дотрагивается до моего лица. У его поцелуя сладкий вкус, наводящий на мысль о чем-то, из-за чего я кладу руки ему на грудь, на мягкую ткань его футболки, спускаюсь вниз и пробираюсь под одежду, к гладкой коже, упругой и теплой.

Он обхватывает меня руками, я чувствую себя защищенной и желанной и хочу в одно и то же время свернуться, как ежик, и через голову стянуть с Нилла футболку. Пусть просто обнимает меня, только объятия или мне хочется чего-то другого? Хочу ли я, чтобы он отбросил сдержанность, которую, несмотря на наш поцелуй, я все еще ощущаю?

Когда Нилл на этот раз отрывается от меня, я будто окунаюсь в холодный тихий омут. Лишь с трудом мне удается не вцепиться в него, не помешать отодвинуться от меня. И мужчина, чей взгляд в этот момент блуждает по моему лицу, понимает это. Естественно, понимает. А в следующее мгновение он подхватывает меня под мышки, поднимает и сажает на священный кухонный стол. Боже мой, знала бы Нелли. Теперь его лицо находится прямо напротив моего, разница в росте нам больше не помеха. Он раздвигает мои колени и становится между ними, ладонями скользя по моим бедрам, под футболку, а потом вдоль позвоночника. Я безотчетно льну к нему, и он прижимает меня к себе, пока мы целуемся снова и снова. Щетина у него на щеках колет мне кончики пальцев, когда нежно глажу его скулы, зарываюсь пальцами в волосы, а Нилл целует мое лицо, шею, касается губами чувствительного местечка под подбородком. Когда он крепче притягивает меня к своей груди, я делаю резкий вдох. Слишком много одежды. Слишком много ткани между нами.

Неожиданно Нилл отстраняется.

Что?..

Только тут я соображаю, что у него звонит телефон. Не снимая одну ладонь с моей спины, он подносит к уху мобильный.

– Да? – грубо бросает он в трубку, а секунду спустя: – Кхм… о’кей, момент. – Смартфон отправляется обратно в карман джинсов. – Ремонтник приехал. Он стучал, но… судя по всему, мы его не услышали. – Быстрым движением руки Нилл откидывает волосы с лица. – Понятия не имею почему, – добавляет он с легкой усмешкой. – Пойду-ка я его впущу.

Еще раз наклонившись ко мне, он оставляет на губах последний мимолетный поцелуй, а чуть погодя раздается негромкий скрипучий звук качающейся туда-сюда двери.

Словно находясь в ступоре, смотрю на свои босые ступни, болтающиеся в воздухе. Из бара до кухни доносятся голоса, я резво соскакиваю со стола и подбираю тряпку ровно в ту секунду, когда дверь вновь распахивается.

– Здравствуйте. – Мастер, высокий мужчина с седыми прядями в волосах, обут в резиновые сапоги. – Ну что, начнем, пожалуй?

* * *

Короткий отрезок пути до переулка пробегаю босиком с носками и ботинками в руках. Я очень спешу смыться из «Брейди». И до того как за мной закрывается входная дверь, все сомнения и опасения выстраиваются у меня в голове. На вопрос, поблагодарить мне сантехника или нет, я ответить затрудняюсь.

На кухне. На кухне у Нелли мы чуть не…

Господи. Я больше никогда не смогу просунуть голову в приоткрытую дверь и спросить, есть ли особое рагу, если Нелли будет стоять именно на том месте, где мы с Ниллом… Может быть, уже не могу. По крайней мере, не краснея.

С грохотом хлопаю дверью в квартиру. Чертов сантехник!

Ладно, на вопрос я ответила.

Все внутри меня пылает, сильнее всего хочется снова пробежать по ступенькам вниз, ворваться в паб и закончить то, что мы начали.

Каждая клеточка моего тела изнывает по Ниллу, по его рукам, его запаху, по этой обалденной улыбке. Когда он там просто поднял меня и… стоп!

О боже, стоп!

Обвожу взглядом спальню в поисках чего-нибудь, чем можно отвлечься. Ложиться сейчас в постель – одной – даже не рассматривается. К тому же еще только четверть десятого, как тут уснуть?

Недолго думая, выуживаю из-под кровати кроссовки и спустя пару минут несусь вниз по лестнице.

Когда я выбегаю, еще светло и вполне тепло, чтобы не надевать куртку. По улице вдоль линии берега, потом свернуть направо к горной тропинке. Через некоторое время я нахожу умеренный темп, с каждым шагом напряжение во мне рассеивается по крупинке, и тем не менее требуется много-много шагов, прежде чем плотно стиснутые кулаки разжимаются, и еще больше, пока мысли не перестают метаться в голове диким вихрем.

Воздух сладко пахнет травой и морем. Рано или поздно шуму прибоя у подножия утесов удается до меня достучаться, и я начинаю воспринимать не только дорожку у себя под ногами. Неподалеку овцы лениво бродят по жесткой траве мимо колышущихся на ветру кустов и живых изгородей. На бледно-сером небе загораются первые звезды, от горизонта оно начинает приобретать светло-фиолетовый оттенок. Хотя ночью должно быть достаточно светло, чтобы без проблем бежать дальше, притормаживаю у скал, которые к тому времени превратились в мое место отдыха, откуда я обычно на обратном пути смотрю на море.

Ладно.

Я хочу Нилла. Я хочу его, причем с самого первого вечера. Наконец настало время себе в этом признаться.

Он не рассказывал мне про Эмми и флиртовал с блондинкой. Что-то не так в его отношениях с дочерью, и мне до сих пор не известно, почему он уехал из Гленбея, чтобы приглядывать за баром в Каслданнсе. Но вопреки всему этому я его хочу.

Кроме того, при перечислении даже не всплывает тот факт, что я сама ему ничего не рассказываю. Однако здесь и сейчас, под сиреневым вечерним небом и в окружении бесконечно повторяющегося дыхания волн, я впервые с невероятной силой надеюсь, что тоже ему нужна.

Так, это выяснили.

И как конкретно мне действовать дальше?

Я долго сижу на камнях, подтянув и обняв колени, слушаю море и раздающееся изредка блеяние овец, чья единственная проблема – съесть как можно больше нежных зеленых травинок.