Себя я знаю довольно хорошо, чтобы осознавать: чисто постельная интрижка не для меня. Невзирая на то что Нилл кажется не подходящим для этого парнем – блондинка там, блондинка тут, – мне этого будет недостаточно.

Несмотря ни на что, Нилл, вероятно, тот самый мужчина, которому я могла бы довериться. Которому я хочу довериться. Вспоминаю, что однажды уже сидела здесь же и думала точно так же. Тогда я прибежала обратно в Каслданнс и впервые столкнулась с Эмми.

Мне стоило бы просто рискнуть. Мне стоило бы просто… заговорить. Но именно это, черт возьми, сложнее всего.

Возможно, если я просто выжду какое-то время, просто отпущу ситуацию… Девочка ведь тоже все больше и больше становилась Эмми и все меньше Фэй… возможно, тогда все само встанет на свои места. Это могло бы сработать, я могу заставить время работать на себя.

Или нет?

Нет, я могу.

Спрыгнув с камня, в сумерках, опускающихся на скалы, я бегу домой, так и не придя ни к какому решению.

* * *

Неделя. Как минимум на протяжении недели паб будет закрыт. Нилл сообщил мне об этом, когда несколько минут назад забирал Эмми, и с тех пор в относительно плохом настроении я сижу на кухне и пью остатки уже практически остывшего какао, которое сварила для малышки.

Наверное, сегодня я бы даже пригласила Нилла зайти ко мне. Однако девочка, как всегда, просто встала и, протиснувшись мимо отца, скрылась в соседней квартире, стоило только Ниллу постучать в дверь и окликнуть ее. Мы неловко потоптались на пороге еще несколько секунд, затем я пожала плечами и едва не сказала: «Ну что ж…» – но от взгляда мужчины рот у меня захлопнулся сам собой. Нельзя спокойно произнести: «Ну что ж», если в действительности хотите… заняться другими вещами.

Наверное, так даже лучше. Поскольку что бы ни происходило между мной и Ниллом, оно не должно происходить на глазах у Эмми.

Значит, минимум недельный вынужденный перерыв, пока в пабе устраняют ущерб от потопа. Конечно, есть вариант сегодня или завтра вечером спуститься к морю. И даже написать Ниллу сообщение, когда именно я туда пойду, но, во-первых, я не знаю, собирается ли теперь приходить Хейзел, а во-вторых… все еще никак не заставлю себя это сделать. Позвать Нилла на пляж, эй, с таким же успехом можно сказать: «Присаживайся, это долгая, страшная история, и я буду реветь».

Невольно вздыхаю.

Я ощущаю, как за моей натянутой непринужденностью караулит старый страх, и встаю вымыть чашки: Эмми из-под какао и свою из-под кофе.

Интересно, увижу ли я у себя девочку в ближайшие дни, даже когда «Брейди» закрыт? Если Ниллу не придется работать до трех часов ночи, он определенно не будет спать допоздна, и тогда Эмми сможет остаться дома. По вторникам она иногда не появляется.

Надеюсь, что она все равно будет заходить в гости, и чувствую себя при этом эгоисткой. Все-таки у Нилла сейчас появился шанс уделять дочери больше времени, возможно, даже пару раз выбраться куда-нибудь. Этим двоим явно необходимо нечто подобное: проводить время вместе, не придерживаясь установившегося распорядка, без стресса, который доставляет Ниллу «Брейди».

У меня в подсознании начинает формироваться мысль, аккуратно складываясь из фрагментов, до этого свободно проплывавших мимо друг друга.

На неделю паб закрыт. На целую неделю.

Почему нет?

Эмми бы понравилось, в этом я уверена почти на сто процентов, и кто знает…

Телефон валяется в спальне, и через мгновение я уже сижу на кровати, разговаривая с Айрин. Объяснить ей мою идею заняло всего несколько минут.

– Конечно, можно, но только до субботы, – вдохновляется подруга. – Классная задумка, Сиенна. Сейчас позвоню ему.

– Привет.

Голос Нилла. Пульс резко подскакивает еще до того, как я смотрю на дисплей. Айрин пообещала, что позвонит ему сегодня же, и я вдруг нервничаю.

– Привет, – отвечаю я, поглубже закапываясь в подушку и откладывая книгу, которую читала. Двадцать минут одиннадцатого – полчаса назад я включила свет в комнате.

– Эмми уже легла в постель, но полагаю, еще не спит. Я тебе не помешал? – интересуется Нилл.

– Нет. Нет, вовсе нет. В чем дело? – спрашиваю, как будто не в курсе.

– Днем мне звонила Айрин. Она услышала, что в пабе прорвало трубу, и предложила мне с Эмми на неделю поселиться на Кэйрахе. Маяк сейчас никто не снимает, и она… – Нилл осекается. – Это была твоя идея, не так ли? Это же ты попросила Айрин.

То, что он пришел к такому выводу, меня не удивляет, но вот заготовленный ответ только что вылетел у меня из головы.

– Подумала, что это пойдет Эмми на пользу, – в итоге произношу я.

«Вам обоим», – договариваю мысленно и, словно сказала вслух, Нилл замечает:

– Похоже, мне даже спрашивать не стоит, почему ты это затеяла, я… – снова прерывается он. – Между мной и Эмми все сложно, – расплывчато поясняет он. – Я уже спросил, нет ли у нее желания пожить неделю на маяке.

Результат предугадывается по его тону.

– Эмми не захотела? – Я буквально поражена, что девочка, а не Нилл не хочет на Кэйрах. – А ты ей рассказал, что маяк находится на очень красивом острове с овечками и так далее?

– Разумеется, рассказал. Ладно, овец не упомянул, но про маяк говорил, и про то, что оттуда видно море, и что там есть пляж, где можно искать ракушки. Так мне его описала Айрин, – прибавляет он в тот момент, когда у меня рождается вопрос, откуда ему все это известно. – Но она не хочет. И естественно, не объясняет почему.

От разочарования в голосе Нилла во мне что-то сжимается. До этой минуты я думала лишь об Эмми, а не о ее отце и о том, что ему тоже наверняка больно от того, что дочь держится с ним так отстраненно. Если честно, я считала – хоть и всячески отталкивала эту мысль, – что каким-то образом виноват в этом сам Нилл. Например, потому что до расставания с матерью Эмми мало заботился о ребенке. И возникшая сейчас догадка, что холодность дочери беспокоит его, затрагивает что-то у меня в душе.

– Возможно, с тобой она поделится, – врывается в мои размышления Нилл.

На этих словах я вспоминаю о Рори и о том, как он думал, что Тео послушался бы меня. С чего вообще люди решили, что кто-то прислушается именно ко мне, а не к лучшему другу или даже собственному отцу?

– Даже не знаю… – начинаю я, но Нилл уже идет дальше.

– Ты единственная, о ком Эмми когда-либо разговаривает. Ты ей нравишься, она не хочет никуда, только к тебе. С тобой ей приятнее находиться, чем со мной, – заключает он почти с горечью. – Если она не расскажет тебе, то уже никому.

Делаю глубокий вдох.

– Хорошо. Я спрошу у нее.

– Но ты не обязана ее уговаривать. Если она не захочет ехать одна со мной на Кэйрах, пусть так.