Люди покупали товары впрок, чего и следовало ожидать, поэтому я тоже отправилась за покупками в поисках вещей, которыми можно запастись. Я взяла двести долларов из своих сбережений, почувствовала себя богачкой и направилась в «Таргет»[90]. Вопреки медицинскому протоколу я надела тонкую синюю маску из запасов Поллукса. Конечно, товары, которые другие люди закупали впрок, из продажи исчезли. Отбеливатель, бобы. По какой-то причине никто не покупал кукурузных лепешек для тако, поэтому я взяла пять коробок. Меня совершенно сбивали с толку пути, которыми вирус может попасть в организм. Я никак не могла понять, задерживаются содержащие его макро- и микрокапли в воздухе или падают прямо на грязный пол гипермаркета. Я читала статью, где врач сказал, будто убить вас может один-единственный вирус. То, к чему вы прикасаетесь, может оказаться смертельным. Поэтому я бродила по «яркому мусорному ведру», стараясь не прикасаться ни к чему постороннему и, конечно же, не трогать лицо. Я подумала, не сделать ли маску из капустного листа. Почему-то капусту никто не запасал. В продуктовом отделе продавалось штук десять кочанов, по дешевке. Я купила шесть. Затем подошла к отделу средств ухода за домашними животными и поняла, почему никогда не держала собаку. Только посмотрите на все, что им нужно! Я купила последнюю пачку салфеток и пару дешевых черных кроссовок. Снова зайдя в отдел консервов, я увидела, что кто-то выложил на полки тушеную говядину, и там еще оставалась последняя банка со спагетти. Я потянулась к спагетти. Чья-то рука скользнула под мою ладонь и забрала банку. Это была женщина в цветастом шарфе, закрывающем рот. Ее взгляд метался по сторонам. Она продолжила идти по проходу, бросая в тележку все банки, до которых могла дотянуться. Она была опытной скупщицей товаров впрок, но я не собиралась принимать вызов. Так, я позволила ей забрать весь шоколад в отделе сладостей. Зато она оставила мне жевательную резинку. Я купила немного. «Подумай о сроке годности, Туки», – посоветовала я себе. Пачка замороженного теста для печенья. Коробка замороженных корн-догов. Немарочная пшеница для зерновых завтраков. Пришло время расплатиться за товары. Пугающий вид магазина, опустошенные полки, пара драк, вспыхнувших из-за бумажных полотенец, рой покупателей, набросившихся на сотрудника, пытающегося пополнить запасы туалетной бумаги, безумие в глазах людей – это было похоже на начало какого-то фильма, когда улицы пустеют, и некое нелепое, но величественное существо появляется из огня или тумана.

* * *

– М-м-м, грубая пища, – промычал Поллукс, заглядывая в мою сумку.

Мы решили оставить в гараже все, что нам сразу не понадобится, пока вирус на поверхностях пачек не умрет естественной смертью.

– А не было ли там органических подгузников?

Хетта спросила у Поллукса, чтобы не спрашивать у меня.

– Нет, – солгала я, расстроенная тем, что даже не подумала о подгузниках. И почему органических? Я думала, органической бывает только еда. Ну, какая из меня бабушка?

– Я снова по магазинам, – объявила я, повернулась и вышла за дверь.

Таким образом, я предприняла широкомасштабные поиски органических подгузников, которые нашла в окрестностях Мейпл-Грова[91]. Я взяла из заначки еще денег и заполнила одну из гигантских магазинных тележек, купив нынешний размер Джарвиса и следующие размеры на вырост. Казалось, вирус пройдет примерно через месяц, но они все равно понадобились бы Джарвису в долгосрочной перспективе. Мы тоже могли бы хранить их в гараже. Хетта успокоится, и мы сможем снова стать подругами.

Полуночное наваждение Хетты

Едва Хетта подумала, какой слабой, беспечной, пьяной, эгоистичной, не знающей свою истинную сущность она была, ее «дверь» захлопнулась. Она напоминала тяжелую гаражную дверь. На самом деле это и была тяжелая гаражная дверь, которую она хотела бы никогда не открывать – но та открылась. Снова и снова Хетта видела, как по нажатию кнопки эта дверь медленно и неумолимо ползет вверх, поднимаясь над камерами, дешевыми стульями и покерным столом из дерьмового вестерна, хлипкими дверными створками, открывающимися в обе стороны, матовым окном салуна и кроватью. Латунной кроватью из борделя, прикрепленной к полу. Окруженной красными вельветовыми занавесками. Это должна была быть последняя сцена съемок. Они уже сыграли сцену минета в автобусе и возвращались с грязного Восточного побережья. Правда, не сразу. Заминка произошла на парковке, где их задержали уличные парни, нанятые, чтобы раскачивать автобус. После этого была снята сцена в пустыне, где она приручила и соблазнила дикого мустанга, который на самом деле, к ее ужасу, оказался чучелом лошади. Теперь ожидалась сцена с ковбоем в постели борделя. Потом последует сцена с хлыстом. В ней она должна быть в одних штанах из оленьей кожи, а верней, из кожзаменителя. Хетта выпила шесть мини-бутылочек водки из своей сумочки. А потом использовала хлыст с такой раскрепощенностью, что все стало слишком реальным. Ковбой с детским лицом пытался убежать, но она погналась за ним и окончательно слетела с катушек.

Теперь ей приходилось хлопать дверью каждый час каждого божьего дня. Она была где-то в другом месте, но в то же время присутствовала здесь. Это убьет Поллукса. Просто убьет. Не дай бог, чтобы отец все узнал. Она этого не вынесет.

Пикфлоуметр[92]

Джеки пришла на работу рано. Когда я приехала в магазин, она уже была там. Я вздохнула с облегчением, ибо мне показалось, что после того, как Флора вернулась из крематория, из ее любимого угла несет чем-то горелым. Впрочем, меня волновало не только это. Меня смущало, что Флора покидала свой угол все чаще. Теперь она шуршала в тех местах магазина, которые прежде игнорировала. И она казалась сердитой. Кто бы не сердился на ее месте? Предали огню, измельчили, высыпали в ящик. Однажды она пнула стопку книг с такой силой, что те разлетелись по всему магазину. В другой раз она так сильно топнула по полу, что задребезжала витрина с расписанными вручную серьгами. Я чувствовала ее ярость – та напоминала воображаемый пылесос, вытягивающий из воздуха все хорошее. Поэтому я была рада, когда Джеки привела с собой Друджи, старую собаку, любительницу поспать. Когда та не спала, то стояла рядом со мной, никогда не требуя внимания, так как знала, что я не выношу собак, но все равно самоотверженно охраняла меня. В тот день Флора так и не появилась.

На самом деле мы еще не решили, останемся ли открыты. Торговля, конечно, шла вяло. Людям нужны были подгузники и виски, а не книги. Мы изготовили импровизированные маски и, проходя мимо друг друга, старались дышать неглубоко.