Старший Итлес хмыкнул, продемонстрировав озорные ямочки, и ответил:

— Всё зависит от того, что ты полагаешь своей целью, Эрик. И мне кажется, что вот здесь и кроется твой главный просчёт.

— И в чём же, на твой взгляд, моя цель?

— На мой взгляд, ты подходишь к вопросу по-военному. Действуешь в меру своих скромных интеллектуальных и эмоциональных возможностей. Видишь крепость и идёшь на штурм вместо того, чтобы заключить мирный договор и взять её не силой, а умом. Собственно, неудивительно, потому что первого у тебя в избытке, а второго… не на всё хватает, скажем мягко. И для тебя не имеют значения разрушения, которым ты подвергаешь крепость. Тебе кажется, что обладание крепостью доставит тебе удовольствие, несмотря на масштабы нанесённых повреждений. Возможно, ты даже считаешь, что сможешь восстановить разрушенное, но это не всегда так. Иногда при осаде крепости сравнивают с землёй, а победитель остаётся один на один лишь с фактом своего бесполезного завоевания.

За столом повисла тишина, а Эрик медленно перевёл взгляд на меня, словно давая понять, что его следующие слова предназначаются только мне.

— Иногда при одном взгляде на крепость невозможно удержаться от штурма. Особенно если учесть, что как только координаты крепости станут всеобщим достоянием, то её снесут и растащат на камни.

— И вы совершенно отрицаете возможность, что другому завоевателю крепость может понравиться не меньше, чем вам? — тихо спросила я.

— О, я абсолютно уверен, что от неё будет в восторге любой завоеватель, обладающий зрением, обонянием и хотя бы зачатками мозгов.

— А если другой завоеватель понравится крепости больше?

— А вот это уже будет проблемой, потому что далеко не каждый сможет её защитить. И тогда крепость будет обречена сначала смотреть на смерть этого несчастного другого завоевателя, а потом снова будет подвергнута жесточайшему штурму. Много лет вращаясь в кругу завоевателей, могу сказать, что достойных крепости кандидатов среди них крайне мало.

— А как же Тириан? Достойный кандидат и воспитан не в пример лучше тебя, — Томин не упустил момента поддеть Эрика.

— Кто это? — я обернулась к ларду Итлесу.

— Старший брат Эрика, гораздо более галантный кавалер и почти такой же красивый, как я. И также одинок, насколько мне известно. Сколько у него цветов в ауре, Эрик, напомни, пожалуйста. Всё время забываю… — проговорил Томин с нарочито задумчивым лицом.

— Девять, — процедил лард Кравер.

— Точно! Девять! И по силе вы примерно равны, только опыта у него на пару лет побольше. Вот и замечательный кандидат. И, в отличие от Эрика, из хорошей семьи, — я удивлённо посмотрела на Томина, а Ийнар прыснул и добавил:

— Я бы наоборот сказал, что Эрик из хорошей семьи, потому что у него брат — Тириан, а вот у Тириана брат — Эрик, и это, конечно, трагично вышло.

Итлесы дружно заржали, как два невоспитанных кабальда, а сероглазый маг предостерегающе сощурился, глядя на их веселье.

— А помимо Тириана есть ещё достойные кандидаты? — спросила я только потому, что эта тема была крайне неприятна ларду Краверу, а побесить его хотелось до дрожи.

— Вам составить список? — галантно предложил Ийнар.

— Было бы неплохо, — улыбнулась я, — а вы, Томин, будете входить в этот список?

— К сожалению, нет. Видите ли, я не боевой маг. Моя магия довольно специфична, я незаменим в группе, но в бою один на один есть много магов, которым я проиграю, тот же Эрик и Ийнар гораздо сильнее меня. Поэтому со мной, к сожалению, вы не будете в безопасности, а союз с вами будет означать для меня смертный приговор, пусть и отсроченный.

— Зачем же вы тогда сходу предлагали мне брак? — возмущённо стукнула я по столу ладонью.

— Чтобы вас посмущать. Да и вообще, ни один разумный человек не предложит брак малознакомой ларде всерьёз.

— Лард Кравер предложил, — отозвалась я.

— Не вижу никаких противоречий с тем, что я сказал, — озорно вздёрнул брови Томин.

Ийнар рассмеялся, а подошедший трактирщик уставил наш стол заказанными блюдами.

— Я сделал предложение, когда почувствовал, что ты мне подходишь, вот и всё, — проговорил лард Кравер, когда трактирщик ушёл. — Какой смысл было тянуть, если я уже определился. В отличие от Томина, я не шучу такими вещами и держу своё слово.

Эти слова я проигнорировала так, будто даже не услышала. Не глядя на Эрика, спросила у ларда Итлеса:

— А в чём специфика вашей магии, Томин?

— Это секретный секрет, моя дорогая, и я не делюсь им с очаровательными девушками в шумных трактирах, — напустил он загадочности и лукаво подмигнул.

— Моя фиалочка, я снова готов прийти на помощь и раскрыть тебе эту тайну, если ты согласишься составить мне компанию. И даже в качестве бонуса накину сверху ещё пару-тройку унылых секретов Томина, которые смогу вспомнить.

— Спасибо, я всё ещё не настолько любопытна. Кроме того, в свете вашей клятвы мне достаточно просто спросить напрямую и вам придётся ответить, не так ли?

— Нет, моя фиалочка, я обещал тебе не лгать, но раскрывать чужие секреты вовсе не обязан, хотя если ты попросишь достаточно ласково, то, возможно, моё суровое сердце и дрогнет.

— Сердце? Простите, мне показалось, что у вас его нет, — колкость сама сорвалась с губ, и я вздёрнула подбородок, довольная остро́той.

— Это вам не показалось, ларда Амелия, у Эрика нет ни сердца, ни мозгов, только мышцы и магия. Его потому и кидают в самые горячие точки, где даже нежить в шоке от его поведения. Вы не поверите, его отвергли даже русалки. Побрезговали! Что опять же возвращает нас к разговору о Тириане как о вашем возможном кавалере. И, может быть, Хельгарде? — пробарабанил Томин пальцами по столу.

— Да, Хельгард — могучий маг, — согласился его брат. — И парень хороший, весёлый, высокий, девушкам нравится.

По слегка прищуренным глазам Эрика и похолодевшему взгляду стало понятно, что он злится, поэтому я искренне наслаждалась беседой. Ийнар с Томином даже не пытались сгладить