я не могу найти в себе силы отправиться туда. Кажется, что стоит выйти за дверь, мираж тут же рассеется. И я снова погрязну в своем скучном мире, где главным достижением является сколько сделок ты заключил за день, а не сколько улыбок вызвал на лице своего ребенка. Своей дочери…

Шесть лет! Мне нужно наверстать так много!

Лично для меня это время пролетело незаметно. Все эти годы я только и делал, что пахал. Брал новые высоты, заключал, договаривался, бежал вверх… достигал, достигал, достигал. Не останавливался ни на секунду.

Но сейчас мне кажется, что шесть лет — это просто невероятно долго. Вся жизнь! Сколько я всего пропустил? Много! Нет, даже не так. Я пропустил все! Абсолютно все!

Вчера, стоило Яре уйти спать, я начал дотошно анализировать все события, собирать по крупицам данные из прошлого и вот сейчас, глядя на дочь, мозг будто подгружает недостающую информацию. Как я раньше не догадался? Принял слова о возрасте, как должное? Поверил ребенку, хотя все в поведении Яры вопило о том, что дело не только в банальной обиде…

Сейчас свои же слова заставляют кровь бурлить и обжигать щеки. Даже не помню, когда в последний раз испытывал это — жгучий стыд.

Но вспоминая свои жестокие самоуверенные слова и наши стычки с Птенчиком — я испытываю именно его. Как пацан горю.

И поэтому еще больше не понимаю почему она мне не сказала о дочери. Что ей стоило бросить мне в лицо всю правду? Поставить на место заносчивого мудака, возомнившего себя центром земли? Одно ее слово… и я она бы опустила меня с небес на землю и обратно.

Но она стойко молчала. Гордо? Самоотверженно? Мстительно?

Последнее совсем не вяжется с Ярославой. Отдаю себе отчет, что совсем не знаю ее, но в тоже время сознание наотрез отказывается расценивать ее действия как месть. Нет, она не скрывала эту информацию, чтобы сделать мне побольнее. Она просто запуталась. Растерялась. Не знала, как поступить.

Перед глазами тут же возникает образ молоденькой стажерки на том форуме. Она казалась такой наивной и хрупкой… Как она, вообще справилась? Кто ей помогал? Как смогла?

Фантазия тут же подкидывает красочные и беспощадно жестокие картинки того, как она пыталась меня найти. Как они напару с подругой строчили те письма, как отчаянно пытались найти хоть одну зацепку. Хоть что-то, что связывало бы меня с тем образом, который я себе создал.

— Ну, как тебе?

Не знаю как далеко меня бы завели эти мрачные мысли, но яркое фиолетовое пятно возвращает меня к жизни. Надо мной будто лампочка загорается, развеивая всю темноту. Я просто чертовски налажал, даже не спорю. Но сейчас пришло время все исправлять.

— Ты прелестна, малышка, — улыбаюсь. — Настоящая принцесса. Знаешь, я должен сказать тебе что-то очень важное.

Громкий панический вздох за моей спиной говорит о том, что Ярослава все слышит, но я не собираюсь останавливаться. Слишком много времени я уже потерял. Слишком!

Глава 44

Сердце уходит в пятки и я трусливо зажмуриваюсь. От страха. От волнения. От того, что жизнь моего ребенка вот-вот круто поменяется. Впрочем, не только ее. Если Горский все-таки произнесет эти слова, то изменения коснутся всех. Его в первую очередь.

Но он, судя по всему, совсем этого не боится. Даже голос не дрожит. Разве что совсем чуть-чуть.

— Представляешь, мы тут поговорили с твоей мамой и выяснили, что я твой папа.

— Папа? — Алина непонимающе морщит носик и переводит взгляд на меня: — Это вы что, жениться, что ли собрались?

— Нет, — отвечаем хором, но Максим к своей реплике зачем-то добавляет “пока”.

— Я твой настоящий папа, — продолжает он.

Алина продолжает растеряно переводить взгляд с него на меня и я решаю, что пора, наконец, прийти на помощь.

— Помнишь, я тебе говорила, что мы с твоим папой потерялись?

Присаживаюсь рядом с ней на пол и легонько обнимаю. Моя вторая рука лежит на полу и Максим зачем-то кладет свою ладонь сверху. На этот раз его прикосновение почему-то не обжигает, а лишь приятно согревает своим теплом. Я порываюсь убрать руку, но потом понимаю, что Алина может это неправильно понять. В моих интересах помочь ей принять Максима. А для этого надо показать, что он мне не враг. По крайней мере, именно в этом я продолжаю себя убеждать.

— Как я в супермаркете? — уточняет она деловито.

— Да, примерно так.

— Но сейчас я нашелся, — радостно заявляет Горский. — И больше пропадать и теряться не планирую. Наоборот, я бы очень хотел, чтобы мы как можно больше времени проводили вместе. Как ты на это смотришь, принцесса?

Малинка молчит, обдумывая его слова, а он тем временем продолжает перечислять все, чем они могут заниматься вдвоем. В ход идет не только аквапарк и бассейн, но и многочисленные парки аттракционов, зоопарки и даже цирки.

К счастью, на этот раз малышка не вспоминает о том, что там животных “бьют пааалками” и лишь воодушевленно хлопает своими длинными ресничками.

Воспользовавшись тем, что Максим, наконец, берет паузу в перечислении всех активностей для того, чтобы банально отдышаться, Алинка шагает к нему и по-хозяйски тянет вверх рукав его рубашки.

Максим удивленно за ней наблюдает, но остановить не пытается. Впрочем, что-то мне подсказывает, что если бы ей сейчас взбрело в голову забраться ему на шею и задорно кричать “но, лошадка”, он бы все равно не возражал. Судя по тому, как он на нее смотрит, у этой маленькой девочки в жизни появился еще один человек, который будет потакать ей во всем. Что ж, приятно знать, что я не одна такая безвольная клуша, когда речь идет о дочери.

— Дерево, — завороженно произносит дочь. — То самое. Мам, смотри.

Убеждаю себя, что отвернуться будет невежливо и даже странно, но на самом деле, мне тоже нужно увидеть эту татуировку. Просто жизненно необходимо. Как бы парадоксально это ни звучало, но в данный момент татушка в виде дерева — единственное, что осталось от Роберта.

Завороженно смотрю на знакомые контуры и с удивлением понимаю, что помнила ее практически идеально. Никогда не отличалась художественным талантом, но когда Малинка попросила меня нарисовать это дерево по памяти, я справилась на ура. И сейчас, сам того не зная, Горский проходит проверку на так называемый “знак качества”. Точно так же, как герои индийских фильмов находят друг другу по замысловатым родимым пятнами и родинкам, Алина узнала своего отца по татуировке, о которой так много слышала