Какая идиотская ситуация…

Он как и в прошлый раз повторил свои слова, а теперь очень надеялся, что Жемчужников оставит его в покое и уйдет, а если и надумает с ним что-то сделать по воле Нарышкина, так пусть это случится уже после того, как все бумаги будут подписаны и его дочь окажется в безопасности.

Однако барон никуда не спешил. Пил уже вторую чашку кофе и смотрел на него как удав. Молча, причем, и это нервировало особенно. Хоть слово сказал бы или в глаз дал, так нет же, сидит и молчит…

Наконец, барон заговорил. Причем задал такой вопрос, от которого Паровозов чуть сознание не потерял.

— Иван Максимович, а почему у вас в доме тихо как в могиле? — Игнатий посмотрел по сторонам и усмехнулся. — Думаю, чего мне не хватает? Вспомнил про Екатерину и понял — не хватает ее звонкого смеха, вот чего. Что же она, уехала на курорты Черноморские или куда-нибудь подальше?

В этот момент тугой ком подкатил к горлу Паровозова. Несколько секунд он пытался кое-как держаться, а затем не выдержал и затрясся в рыданиях.

Барон быстро поставил недопитую чашку с кофе на стол и нахмурился.

— Бог мой, неужели с ней что-то случилось? — встревоженно спросил Жемчужников.

Вместо ответа Паровозов лишь уронил голову на грудь, прикрыл лицо руками и завыл еще громче…

Глава 17

В цене на компоненты с Агеем Ивановичем мы сошлись довольно быстро. Он оказался не самым умелым торговцем, так что мне удалось практически сразу договориться с ним. Все-таки опыт в торговле у меня уже был немалый, имел навыки общения с самыми разными продавцами.

Нет, конечно, я ему скинул несколько тысяч рублей для порядка, но это была единственная уступка с моей стороны. По сравнению с тем, что я приобрел — две-три тысячи, это просто мелочи. Я думаю, узнай дед, что я купил и за сколько — он бы мог мной гордиться. Это еще не считая компонентов, свойства которых оставались для меня загадкой.

— Похоже мой потомок просто осел, — подвел итог Данил, после того как мы с Агеем Ивановичем пожали друг другу руки. — На этом можно было бы заработать гораздо больше.

Я был с ним полностью согласен, но при этом не считал, что где-то надул барона. Просто предложенная мной цена была самой минимальной, а случись ему продавать все это кому-то другому, он не смог бы выручить и половины от этой суммы. Так что это была честная сделка.

Тем временем парни привели Гаврилу, который застыл как истукан неподалеку от своего патрона и теперь смотрел на меня удивленным взглядом. Наверное, размышлял как это он мог меня проморгать.

В то время пока мы общались с бароном, ребята потихоньку разбирали лагерь. Судя по тому количеству всякого барахла, что я видел, на это у них уйдет не меньше пары часов. У одной Лазаревой вещей набралось на два огромных рюкзака, один из которых был почти с нее ростом.

Как только Полина закончила собираться, я отвел ее подальше от всех, чтобы выяснить, сможет ли она завтра найти это место, если мы наймем машину для поездки сюда.

— За кого ты меня принимаешь? — удивленно спросила она. — Конечно найду. Ты лучше скажи, как ты это содержимое нескольких шкафов оттуда вытаскивать будешь? Целый день придется туда-сюда бродить.

— Не переживай, не придется, — успокоил я ее. — Одного раза будет достаточно. Это с виду там всего много, а на самом деле пары рюкзаков будет достаточно.

— Да? Ну смотри.

— Полина, Максим… — прервал наш разговор Агей Иванович. — Нам здесь еще долго копаться, так что могу распорядиться, чтобы Гаврила пока отвез вас в город, а потом вернулся за мной. Что скажете?

— Отличная мысль! — радостно воскликнула Лазарева. — Дождаться не могу момента, когда доберусь до горячей воды.

— Вот и прекрасно, — сказал он и протянул мне руку. — Спасибо вам, Максим. Без вас наша экспедиция не имела бы никакого смысла. Можете считать, что род Кайсаровых у вас в долгу. Если когда-нибудь понадобится моя помощь — обращайтесь, с радостью помогу вам.

Пока он говорил, я смотрел на него и думал — вот интересно, он обладает хотя бы частью способностей Данила? И что будет, если ему удастся разгадать загадку книги и выяснить, что истинный текст скрывается в ее глубине?

— Не переживай, мой мальчик, насколько я разбираюсь в людях, у этого парня кишка тонка воскресить дела его предков, — сказал Дориан. — Да даже если захочет, все равно ничего у него не выйдет.

— Почему ты так думаешь? — спросил я, глядя на суетливого барона.

— Такому делу всю жизнь посвятить нужно, чтобы из этого толк вышел, — ответил он. — Просто по желанию это не делается. Кроме того, много знаний потребуется, не думаю, что одной книги здесь будет достаточно.

Будем надеяться, что Мор прав. Не хочется мне, чтобы Агей Иванович натворил каких-нибудь глупостей. Мне-то проще, у меня Данил теперь есть, который может снабдить необходимой информацией, а вот барон — совсем другое дело.

После Кайсарова пришел черед прощаться с ребятами, которые были немногословны. Лишь Емельян Гордеев смотрел на нас с улыбкой, а вот Шмелев только пробурчал что-то непонятное, типа «спасибо» и все на этом.

Хотя нет, вру, не все. Еще поинтересовался, когда я компоненты буду забирать из подземелья.

— Тебе-то чего? — удивленно спросил я. — Они ведь уже моя собственность, разве нет? Когда захочу, тогда и заберу. Или ты хочешь сам шкафы опустошить?

— Да нет… При чем здесь… — смутился Андрей. — Даже не думал об этом.

— Правда? — усмехнулся я и на всякий случай предупредил. — Вот и правильно. Не советую этого делать.

Странный вопрос. Такое ощущение, что это его как-то касалось. Да… Жаль Гордеева. Кажется мне, что он попал не в самую лучшую компанию. Хотя… Лазарева ведь имела с ними дело и за все это время они ни разу ее не подставили, даже наоборот, помогали, по ее словам. Ладно, не мое это дело в конце концов.

Вообще-то, я очень надеялся, что после этой истории, мы с Лазаревой сразу отправимся на вокзал, а оттуда домой. Но с учетом того как развернулись события, вновь катили в гостиницу, из которой только сегодня утром уехали.

Всю дорогу Гаврила молчал, а мы с Полиной и сами не заметили, как заснули. Проснулись уже в Катринбурге на знакомой автостоянке.

— Приехали, — пробасил Гаврила и удивил. — Я с вещами помогу.

Мы с Лазаревой устали как черти, ехать никуда не