от полной безнадежности, но крик его был недолог и слаб. Ему на голову вздернули пакет из супермаркета, дышать стало нечем. Кричать тем более. Ваня сполз вдоль стены на пол.

Так же боком, прилипнув к высокому фундаменту, Влада преодолела несколько метров, отделявших ее от двери в котельную. Бывшую котельную, в нынешнем качестве – крольчатник. Потянула металлическую створку на себя, та подалась. Вот и славненько. Внутри можно будет расслабиться. Экономка наверху, хозяин избы – в дороге.

А что, если хозяин-то как раз в котельной? Потому и дверь незаперта!

«Не может такого быть, – строго одернула себя Владислава. – Юрист закрылся бы изнутри, если твои предположения хоть чего-нибудь стоят».

Она увидела у ног лестничную площадку метр на метр, огороженную стальными перилами. От площадки четыре ступени вели вниз, в котельную, которая оказалась квадратным помещением, довольно просторным, с полом, выложенным бело-коричневой плиткой, и стенами, оштукатуренными и окрашенными светлой краской. Окон под потолком не было, однако полуподвал был освещен настенными светильниками ради ее теперешних обитателей – кроликов в количестве восьми особей, разнесенных по четырем вольерам.

Вольеры размещались уголком справа и вдоль стены, противоположной от входа. Еще имелся стеллаж в левом углу, загруженный, судя по всему, упаковками крольчиного корма. В левую стену была вмурована топка с чугунной дверцей, округлой в верхней своей части, и массивным засовом на ней.

В помещении стоял тугой запах зверинца. Грызуны в клетках топали сильными лапами и, смешно подбрасывая зад, беспокойно перемещались внутри вольеров. Влада решила, что переполох из-за нее.

Ивана видно не было, но Влада и не думала, что он тут. Ей нужна другая дверь. Он за ней. Влада его выпустит.

Вход в угольную кладовку нашелся не сразу. Если припомнить, где по отношению к наружным стенам расположено загрузочное окно, которое совсем недавно заложили кирпичом, то кладовка должна быть слева. А вход в нее где-то за стеллажом. Который, кстати говоря, от стены отодвинут.

Криво так отодвинут, неаккуратно.

Твердыми шагами Влада пересекла крольчатник.

Сердце испуганно забилось – из-за стеллажа до нее донеслись невнятные звуки.

Заглянув за шкаф, она увидела в стене дверь, которую искала.

Дверь была приоткрыта наружу. Звуки раздавались изнутри – неприятные, страшные. Пахло уже не зверинцем. Пахло клозетом.

Стало не по себе, и, вместо того чтобы броситься в кладовку, она замерла в нерешительности.

Пока ты переминаешься с ноги на ногу, с Ваней может случиться непоправимое.

Влада рывком распахнула створку настежь.

– Что вы тут делаете?! – удивленно и растерянно воскликнула она, обращаясь к человеку, сидящему на корточках к ней спиной.

Он ее не расслышал, на окрик не отреагировал, напряженно двигая плечами и лопатками и продолжая цедить сквозь зубы невнятную брань.

Чем-то весьма для себя важным был поглощен одетый в синий спортивный костюм обладатель мощного торса и накачанных бедер.

Влада заполошно завертела головой, ища Ваню, и никак не могла найти, свет был тусклый, пол и стены серые, да и смотрела она все время не туда.

А потом совсем близко увидела мальчишечьи ноги, обутые в кроссовки, которые беспомощно скребли бетон, – это все, что можно было рассмотреть из-за спины фактурного незнакомца.

Она кинулась вперед и сразу увидела, чем занят убийца.

Потому что это был убийца.

Навалившись всей массой на Ванины запястья, он прижимал их к полу, не позволяя освободиться от мешка на голове.

От мешка на голове!

Смешного, желтого, с красной надписью «Самые низкие цены».

Стянутого скотчем на Ваниной шее.

– Прекратите немедленно! – визгливо, с подступающей к горлу истерикой, выкрикнула она, дернув человека за плечо, и тут он распрямился.

Распрямлялся не спеша, с разворотом, а выпрямившись, не стал прятать лицо. Его черты были до неузнаваемости обезображены гримасой ненависти и безумной ярости, и взгляд его жег Владу той же ненавистью, сдобренной той же яростью.

Оттого она его не узнала сразу.

Человек поднял руку с открытой ладонью и широко замахнулся от плеча, целясь ей по глазам. Пальцы с большими узлами фаланг, толстой сморщенной кожей, как на лапе стервятника, с такими же страшными, хищными когтями, были напряженно полусогнуты, веки презрительно сощурены, и судорогой злобы сведен рот.

В этот момент Влада поняла, кто стоит перед ней, и открытие настолько ее поразило, что она замешкалась и пропустила удар, успев лишь отдернуть голову вбок.

Пятерня с силой впечаталась ей в ухо, под черепом зазвенело, перед глазами поплыли радужные круги. Влада отлетела к боковой стене каземата.

– Ах ты стервозина, – проговорила она, прижав к уху ладонь и помотав головой, чтобы разогнать туман перед глазами.

Ухо болело, голова болела, спина, которой она шарахнулась о бетон, тоже болела, будет страшный кровоподтек, но полученное знание придало ей силы и отваги.

Она быстро осмотрелась, надеясь найти в тесном пространстве кладовки, чем бы вооружиться и двинуть без разбора куда попадет по Ваниному врагу, вот бы бейсбольная бита нашлась, но смогла разглядеть лишь перегородивший противоположную стену дощатый ларь метровой высоты со съехавшей набок откидной крышкой, опрокинутое оцинкованное ведро около него, и, наконец, почти новую совковую лопату в метре от себя, прислоненную к стенке.

Лопата – вещь полезная хоть в хозяйстве, хоть в потасовке, не хуже биты, а чем-то и получше. Можно черенком по коленным чашечкам заехать, а можно и совком по кумполу.

Но не успевала Влада схватить древко. Враг двигался хоть и неторопливо, и в своей неспешности был глумлив, однако уже приблизился почти вплотную и отводил руку для второго удара, а Владиславе и первый-то не понравился.

Осталось на выбор – либо закрыться руками, либо самой махнуть кулачком по морде врагу, но в этом смысле Влада не была в себе уверена.

Что ты все остришь, идиотка, как будто красуешься перед кем. Ситуация такова, что нужно моментально принимать решение, а не упражняться во внутреннем остроумии.

Однако если она перестанет юморить, то испугается, а страх для нее всегда был плохим советчиком, из-за него мысли путались-разлетались, а поджилки начинали трястись.

«Убьет, – отчетливо поняла она, прочитав в глазах преступника приговор. – Порешит нас обоих. А останки скормит свиньям. Или пустит на начинку для пирожков».

Ну, коли так, и терять все равно нечего, Влада вдарит головой во вражье пузо, авось не промажет.

Как хоть это делается? Нужно сначала присесть, а потом резко боднуть, или бодаться сразу, согнувшись в пояснице?

Она колебалась, а враг – ни секунды. Он действовал с той прямолинейностью, которая гарантировала стопроцентный успех, и опережал Владу на несколько ходов.

И опередил бы, если бы не подоспела помощь.

Его клешню в замахе