«Спокойно, бабуля, не дергайся», – процедил он, выворачивая за спину руку Фоминой Евгении Петровны.

Экономка согнулась от боли, ее физиономия наконец отразила вполне человеческие чувства – растерянность, испуг, негодование, но через миг она испустила гневный вопль и начала дрыгаться и извиваться всем телом, пытаясь добраться до противника зубами. От этих попыток ее руке стало больнее, и она принялась лягаться.

– Притихни. Сломаю, – зловещим голосом проговорил ей в ухо сосед.

Экономка притихла. Наверно, поверила.

Обратившись к Владе, он сказал раздраженно:

– Ведешь себя как дура.

Влада не стала спорить, она бросилась к Ивану. Мальчишка был плох. Он уже не пытался отодрать скотч, которым несостоявшаяся убийца туго стянула на его шее полиэтилен, и Владу это напугало. В особенности напугало, что обеими руками Иван прижимал пакет ко рту.

Она в растерянности замерла, спешно стараясь придумать, где раздобыть нож, может в крольчатнике найдется что-то похожее на нож, или ножницы, или хоть что-то пригодное, чтобы растерзать пластик. Она уже собралась выкрикнуть Темке, что был бы тот мужиком, носил бы перочинный ножик в кармане и пассатижи, но, вновь взглянув на Ивана, поняла, что именно мальчик пытается предпринять. Он пытается прогрызть пакет зубами, и, обругав себя тормозной идиоткой, принялась рвать руками плотный полиэтилен, налипший на его лицо.

Из обрывков мешка показалась Ванина физиономия – измученная, изнуренная, с воспаленными слезящимися глазами и черными кругами возле глаз.

«Привет, Влада. Рад тебя видеть», – сказал он хрипато и провел сухим языком по потрескавшимся губам, и закашлял сухим кашлем.

«Привет, Вань, – сказала Влада, вымученно улыбнувшись. – Я тоже рада видеть тебя живым».

Она помогла ему встать на ноги, и они молча двинулись через крольчатник на воздух следом за Артемом, пихающим перед собой экономку.

На нее старались не смотреть, но приходилось.

Влада зло проговорила:

– Надо было запереть ее там.

– Еще успеем, – ответил Артем.

Его слегка потряхивало от адреналина, но не настолько, чтобы внутреннюю дрожь нельзя было скрыть.

Наблюдая на мониторе, как Владька с непонятной целью пробирается садами и огородами в ареал обитания юриста Боброва, одетая неизвестно во что, да еще в обнимку со стремянкой, он не взволновался. Он заинтересовался.

Волноваться за нее и пугаться он начал позже.

Хорошо, что решил двинуться следом и посмотреть. Это он правильно решил.

Вряд ли она справилась бы в одиночку. Бобровская домоправительница, пребывая в состоянии аффекта, не думая о законном возмездии и вообще ничего не соображая, могла до смерти забить внезапную помеху, да и жертву, наконец, прикончить.

Почему, кстати, медлила? Почему не прикончила тремя днями раньше?

Разберемся.

– Что здесь происходит? – раздался властный окрик, когда процессия выбралась наружу.

Евгения Петровна, услышав голос, резко распрямилась, крякнув от боли, и саданула Артема затылком по носу. Тот от неожиданности выпустил ее запястье и прижал к носу щепоть.

Экономка метнулась к хозяину, стоящему возле ступеней крыльца.

Из окон первого этажа слышалось гудение пылесоса.

– Антошенька, – лепетала она застывшему истуканом Боброву, трогая его за плечи, локти, ладони, – Антошенька, все для тебя, все для тебя. Ты ведь жизни не знаешь, они все тебе зла хотят, а тетя Женя о тебе позаботится, а тете Жене не все равно…

Бобров взглянул поверх ее головы. Две глубокие вертикальные складки пересекли его лоб.

– Иван? – спросил он едва слышно, увидев рядом с Владиславой чумазого подростка в кроссовках на босу ногу и грязной изорванной пижаме в самолетиках и танчиках, которую Бобров ему выписал чуть не из Штатов, а Ваня решил, что опекун так прикалывается, и пижаму тихо ненавидел, но терпел.

– Что это? – все так же тихо спросил Бобров, уцепившись взглядом за нелепое жабо из обрывков полиэтилена, облепившее Ванину шею.

Посмотрел внимательно на экономку, и та не отвела глаз, безумных в своей фанатичности. Отодвинул ее в сторону и несколькими огромными шагами подошел к Ивану.

Замер, не дойдя метра. Сунув руки в карман, спросил:

– Ты как?

– Пить дайте, – проскрипел Ваня и начал оседать на отмостку.

Влада подхватила его под руку, помогла устроиться на нагретой асфальтовой поверхности, прислонив спиной к фундаменту. Не глядя на Боброва, проговорила:

– Не возражаете, если я в ваш дом зайду? Вашему сыну немного водички попить нужно. Он, видите ли, давно не пил. И не ел.

– Надо вызвать врача и полицию, – почти не разжимая губ, механическим голосом проговорил Бобров.

– Антошенька, ну какая полиция, что ты?! Я все тебе объясню, ты сам убедишься, что никакой полиции не нужно!

– Заявишь, что это… – Бобров окинул взглядом Владу. – Что это Владислава Константиновна упрятала Ивана под замок?

– Пить дадите? – повторил просьбу Ваня.

– Я сейчас, – сказал Бобров и побежал к крыльцу.

– Заодно и пылесос выключит, – произнес доверительно Артем. – Зачем он, включенный? Никто же не поверит, что экономка занята уборкой.

– Не зли ее, когда она не на привязи, – сказала апатично Влада.

Подтянув колени к груди, она сидела рядом с Ваней на асфальте, обняв его за плечи. Артем топтался напротив, на Ивана смотреть избегал, а если случалось, то морщился с непонятной для Влады эмоцией. Кажется, неприязненной. Странно.

Евгения Петровна, похоже, к их разговору не прислушивалась и ходила взад-вперед, глубоко о чем-то задумавшись.

С крыльца сбежал Бобров с бутылкой минералки и пакетом замороженных стручков фасоли.

– Без газа? – уточнила Влада.

– Разумеется, – сухо ответил юрист, подавая откупоренную бутылку сыну, а фасоль протягивая ей. – К скуле приложите. Лиловеет уже.

Влада перевела удивленный взгляд с пакета на юриста и, сообразив, о чем он, компресс приняла и к скуле приложила. Ей стало отчего-то неловко. На Артема она старалась глаз не поднимать.

Ваня сделал аккуратный глоток, потом еще. Прислушался к ощущениям и наконец присосался к бутылке основательно.

– Антон Дмитриевич, заберите. Ему сейчас много нельзя, – нервно проговорила Влада, кося одним глазом. Второй был частично перекрыт замороженной фасолью.

Артем хмыкнул. Бобров зыркнул на него, отобрал у Ивана бутылку.

Ванино лицо сделалось горестно-несчастным, он завопил:

– А-а-а!

Слезы брызнули из его глаз, он их размазывал по ввалившимся щекам, и всхлипывал, и что-то причитал, и было понятно, что рана его затянется не скоро.

Влада взволнованно принялась трясти его за плечи, приговаривая, успокаивая:

– Ты что, ты что, Ванечка, милый, все позади, все хорошо теперь будет, – но он вдруг сбросил ее руку с плеча и реванул во весь голос:

– Что же я за мужик такой, по ходу?! Тетка со мной справилась! Старая, блин, тетка в ящик засунула! А другая тетка – спасла! А я кто тогда?! Девчонка, по ходу?!

– Тетки, они такие, – хохотнул Артем. – С ними держи ухо востро.

– За тетку ответишь, – прищурившись, проговорила